Елена Лабрус - Грязная сказка

— Да ладно, — махнула на неё рукой Таня и крикнула уже из коридора, куда пошла за переноской: — Всего-то на три года!

— На два с половиной, — поправила её Женька и повернулась к Владу. — В этой самой квартире мы и познакомились, а потом как-то встретились на улице уже когда бабушка умерла, разговорились о том, что Таня чуть не потеряла эту квартиру.

— О, да, эту историю я тоже помню, — улыбнулся Влад, входящей со шнуром Тане.

— И ты стала нагло мной пользоваться, чтобы переводить свои ужасные тексты, — обратилась она к подруге.

— Не правда, они были не ужасные, а просто специфические. Про Фронду, ряд антиправительственных смут во Франции семнадцатого века.

— Видишь, про то, что пользовалась, она даже не возражает, — Таня нажала кнопку и живительной прохладой наконец повеяло от вращающихся лопастей.

— Как хорошо, — вытер Влад очередной раз лоб. — Может всё же установим кондиционер? Хотя бы в спальне? — он посмотрел на Таню преданно, как щенок.

— Никаких кондиционеров, — отрезала она, заваливаясь с ним рядом. Она всегда переносила жару легко. — Просто нужно делать как я говорю: задёргивать наглухо шторы и не открывать окна, тогда здесь будет прохладно.

— Ладно, — наклонился он к её уху с хитренькой улыбочкой. — Поговорим об этом вечером.

И Таня прекрасно понимала, что он имел в виду.

Нет, она не жалела, что показала ему этот мир жёстких удовольствий. Но так же, как Янис, он оказался Доминант Доминантович Доминантов, а Таня опять терпела и в наручниках с кляпом во рту делала вид, что ей нравится, когда её стегают плёткой.

Правда, это был только начальный этап, цели у неё были другие. Она хотела научить его управлять своей агрессией, а для этого он должен был перестать бояться её боли.

Вся эта атрибутика, все эти игрушки и правила сами по себе были Тане уже совершенно не интересны, но Влад раскрывался, становился ей понятнее и ближе, а Таня исподволь выведывала все его самые слабые места.

И однажды они подошли к тому с чего начали.

— Нет, ты не самый опытный мужчина, который у меня был, — сказала Таня насмешливо после того, как уже полчаса они перебрасывались какими-то обидными словами вроде и ради разминки, но задевали друг друга за живое.

— Правда? И кто же был лучше меня? Твой друг Янис? — не уступал ей Влад, перегораживая дверь в спальню.

— О, Янис был просто великим экспериментатором, не знающим границ, но это высокая кухня, понятная лишь избранным, а я — девушка простая и нет ничего лучше, чем качественный трах в обычной миссионерской позе, — медленно стягивала она с себя юбку. — Хотя, можно и бочком, главное, умело.

— И кто же был этот умелец? — она видела, что Влад догадывался кто, и был не на шутку раздражён. — То есть, он был лучше меня?

— Всегда. Хочешь, ударь меня, но он всегда был лучше. На полу, на столе, на диване, где угодно, и это был не просто танец, я всегда хотела его. Я и сейчас его хочу.

Пощёчина прозвучало звонко.

— И всё? — посмотрела на него Таня насмешливо. — Он даже бьёт сильнее тебя.

— Я не пойму, это правда или ты специально выводишь меня?

— Конечно, это правда. Мы же договорились говорить друг другу правду. Он лучше тебя. Ударь меня, докажи, что ты не согласен.

— Ты врёшь! — ударил он её тыльной стороной ладони по другой щеке.

— Слабак! — выкрикнула она и рухнула на пол от очередного удара. — И это всё? А с ноги?

С ноги получилось сильнее. И когда он замахнулся ещё раз, она вытянула трясущиеся руки и улыбнулась: — Стоп, стоп! На сегодня хватит.

— О, боже, Таня, — его руки тоже дрожали, когда он сел рядом с ней на пол, разглядывая покрасневшую щёку. — Подожди, сейчас я принесу мазь.

— Попробуй меня в следующий раз не бить, — попросила она, откинувшись к стене, чувствуя на своей коже прохладный гель и его нежные пальцы. — Что бы я ни говорила, о чём бы ни просила тебя, не бей.

— Я постараюсь, — в его глазах стояли слёзы.

Но он бил. И второй раз, и третий. Бил, потом плакал, мазал обезболивающей мазью, прижимал к себе и снова плакал. И хуже всего была не боль, а те слова, что она бросала ему в лицо и разрушала его доверие. Она знала, что завтра он её уже не ударит, но простит ли то, что она ему говорит?

Таня отдалялась от него и делала это намеренно. Янис уже свершил свой суд над Захаром и уже выставил Тане условия.

— Не знаю, что случилось, — начал говорить Влад ещё из прихожей. — Но Ника была сегодня весь день какая-то подавленная. Мне кажется, даже плакала.