Мишель Фалькофф - Плейлист смерти

– Ты гораздо лучше, чем я, – сказала Астрид. – Хейден всегда это говорил. – Она замолчала и нахмурилась: – Подожди, мы условились не разговаривать о печальном, и на тебе – рассуждаем о моих проблемах с мамой, а теперь я приплела сюда еще и Хейдена. Прости.

– Нечего прощать, – заверил я, но не стал поднимать упавшую нить разговора, и какое-то время мы сидели молча. Мне нравился этот пикник в месте столь значимом для нее, и был такой момент, когда мы доели последнюю крошку шоколадки и разделили остатки воды, и вдруг ее лицо оказалось так близко к моему, что мне почти не надо было подаваться вперед, чтобы поцеловать ее. И казалось, она думает о том же, и, возможно, даже хочет этого. Но среди вещей и людей, о которых мы не говорили, был Эрик; я не был уверен – он тот самый бойфренд, по которому она сходила с ума, или же следующий парень в списке, но в любом случае мне не хотелось приударять за чьей-то девушкой. Если нам с Астрид суждено оказаться вместе, это должно начаться правильно, то есть она должна порвать с ним. Но я слишком нервничал, чтобы спрашивать ее о таких вещах, и не только потому, что она рядом – я боялся того, что она скажет.

Мы оставались в амбаре до тех пор, пока солнце не перестало заглядывать в окно. Темнеть не темнело, но солнце перемещалось по небу быстро, и оно стало покрываться розовыми и оранжевыми бликами.

– Пора возвращаться, – сказала Астрид, но только спустя какое-то время кто-то из нас заставил себя встать.

Не хотелось, чтобы этот день кончался.

Мы убрали оставшийся от нас мусор, свернули одеяло. Казалось, мы играем в семейную жизнь.

– Можно я его понесу? – спросил я, пытаясь быть, не знаю, как это сказать, джентльменом, что ли.

Она рассмеялась своим великолепным смехом:

– Я сама, а ты просто старайся держать равновесие, когда мы будем идти по лесу.

Она была права. Солнце начало садиться, видеть тропинку стало труднее, и я сосредоточился на том, чтобы не упасть. Я старался придумать предлог, чтобы спросить ее об Эрике, но мне не хотелось портить наши только начинающиеся отношения.

– Что затих? – спросила она, когда мы огибали молодые деревья. Судя по запаху, это были сосны. И по иголкам тоже.

Мне не хотелось говорить ей, что у меня на уме. И потому пришлось думать очень быстро:

– Мама Хейдена принесла мне на этой неделе кучу его вещей. Она даже отдала его компьютер. Но я не могу пользоваться им, потому что там установлен пароль. – Я чувствовал себя виноватым, прикрываясь Хейденом, как щитом, чтобы удержаться от разговора об Эрике, но это правда, что компьютер не выходил у меня из головы наряду с миллионом других проблем.

Астрид повернулась и, прищурившись, посмотрела на меня.

– Что? Ты считаешь гадким и непозволительным залезать к нему в компьютер? – спросил я, обеспокоенный тем, что это вполне может быть правдой.

– Вовсе нет. Она дала его тебе, значит, хочет, чтобы ты пользовался им. Тебе ведь интересно, что там, правда?

– Разумеется. – Мы наконец вышли из леса и увидели два поздних автобуса – на запад и на восток, – стоящие перед школой. – Это мой, – я показал на западный.

– А я на восток, – сказала она. Ну что ж, это было ответом на один из вопросов. Я провел день, общаясь с чирлидершей из богатой части города. Никогда не думал, что со мной такое произойдет.

– Ну, тогда, наверное, увидимся позже, – сказал я. – Спасибо за пикник.

– Не за что, – ответила она, а затем, после паузы: – Эй, Сэм?

– Что?

– Я о пароле. Попробуй «Афина», – посоветовала она и села в автобус.

ИМЯ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ: Hayden Stevens

ПАРОЛЬ: АФИНА

И я вошел. Вот так просто. Хотя в действительности все далеко не просто; у меня был миллион вопросов. Кто или что такое Афина? Почему это слово было так важно для Хейдена, что он избрал его в качестве пароля? И откуда об этом известно Астрид? И это не считая до сих пор открытых вопросов, что же все-таки произошло с Джейсоном и Тревором. Мой мозг походил на вращающийся сгусток неразберихи. Все это непосильно для меня. Нужно сосредотачиваться на каждой вещи попеременно, и сейчас я выбрал компьютер Хейдена.

Я всегда немного любил совать нос в чужие дела. До десяти лет обожал находить спрятанные подарки на Хануку. Пока наконец мама не посадила меня перед собой и не сказала: «Ты же понимаешь, что сам портишь себе удовольствие, верно?» Точно. Я как раз начал соображать, что удовольствие от сюрприза является составной частью общего веселья, которое иногда важнее, чем сам подарок. Но перестав охотиться за подарками на Хануку, я по-прежнему рылся в вещах Рейчел, пытаясь найти ее дневник (ни малейшего шанса; писать она не любила, и даже если бы у нее получалось делать это хорошо, она надежно прятала бы свои гениальные записки), или в шкафах, отыскивая мамину заначку печенек (она думала, если спрячет их, то ей не придется делиться, но она ошибалась). Я считал себя королем сбора информации о людях в Интернете; несколько раз, когда мы с Хейденом обнаруживали симпатичную нам девочку, я практически собирал на нее досье, но у нас ни разу не хватило смелости воспользоваться результатами моего труда. По крайней мере, насколько мне это известно.