Ирвин Уэлш - Три истории о любви и химии (сборник)

– Ах так, ну и где же тогда твои прихожане, а? – ворчит на него Вудси. – Что-то в церкви у тебя не было битком, когда я заходил туда в прошлое воскресенье. А в моей было!

Тут в зале стали появляться пацанята и матери со своими карапузами.

– А когда рейв начинается? – спрашивает одна из женщин.

– Да щас, через минуту уже, – говорит ей Эмбер.

– А здорово, что они устраивают это для ребятишек, – замечает другая мать.

Поп уходит, а Вудси кричит ему вдогонку:

– Сука-лицемер! Где твоя духовность! И ответить нечего! Ты, сатанист в рясе! Нет церкви, кроме церкви самого человека! Нет посредника между Богом и человеком, кроме МДМА! Паршивый клоун!

– Да ладно тебе, Вудси, – говорю ему я, – давай уже начинать.

Толпа уже вся смотрит на уходящего попа. Начали приходить совсем молодые ребята.

– Им же всем надо в школе быть, – прикололась Эмбер.

Я вдруг заметил двух молодчиков – вытащили стол для тенниса и начали играть прямо посреди танцпола. Вудси чуть не рехнулся, когда увидел их.

– Эй! Это же наш зал! – громко закричал он.

– Тебе чего, нос разбить, а, ты, придурок? Ты вообще не местный, – огрызнулся один из них.

– Слушай, Вудси, парень прав, это же не твой клуб, – вступаю я, – места много, всем хватит. Ребята, ничего, что мы тут поиграем и попляшем немного, а? – Это я сказал на вид самому крутому из этих двоих.

– Делайте чего хотите, – ответил, по-видимому, самый крутой.

Я залез к аппарату и стал понемногу наигрывать. Сначала я вроде и не микшировал, просто играл разные темы, потом начал что-то пробовать, пару штук, что я знал. Это была, конечно, полная фигня, но я так старался, что и все, видно, прикололись. Мамы с малышами дергались, пацанята рейвовали друг с дружкой, и даже те двое парней бросили свой настольный теннис и тоже зажигали не на шутку. Таблетки Вудси разошлись нарасхват, а Эмбер даже удалось сплавить парочку моих «птичек». Я и сам принял пару и заглотил «бомбу» того кристал-мета. Через час зал был забит до отказа. Я даже не заметил, как ввалилась полиция, один мусор вырубил электричество, бедняга Вудси и рта не успел раскрыть.

После этого я поехал в город в тот клуб и там увидел ее.

Я пришла в клуб с Дениз и Джейн, двумя подружками Мэри, они превратились в моих лучших подруг очень быстро, за время, ушедшее на то, чтобы меня зацепила первая таблетка, и на то, чтобы я с ними потанцевала, пообнималась и поплакалась о том, что у меня все херово в последнее время. Когда люди вот так открываются перед тобой, становится ясно, что мы, в сущности, одинаковы, и все, что у нас есть, – это мы сами. За последние двадцать лет Британией правили лжецы. Проблема в том, что над нами сидят слабаки и полоумки, у которых ума не хватает даже на то, чтобы понять, что они слабаки и полоумки.

Мы сидим с Джейн в чилауте и болтаем, экстази только начинает свое действие. Я знаю, что у меня еще не сошла предыдущая таблетка, но я снова что-то узнаю, я снова так много чувствую. Тут появляется этот парень и садится рядом. Он спрашивает у Джейн, не занято ли место. Она говорит, что нет.

Он улыбается ей и говорит:

– Головы нет, – и крутит пальцем у виска.

– Та же фигня, – отвечает она.

– Меня зовут Ллойд, – оборачивается он, протягивая руку.

– Джейн.

Он улыбается ей и слегка приобнимает за плечи. Потом поворачивается ко мне. Он молчит. Его глаза – как огромные черные дыры. От его глаз исходит нечто, что проникает прямо в мои, вглубь меня. Я чувствую как будто отражение самой себя. Я слегка откашливаюсь и говорю:

– Хизер.

Джейн, похоже, почувствовала, что что-то происходит, и отправилась наверх танцевать. Мы с Ллойдом сидели, болтали, шутили. Мы трепались обо всем: о своей жизни, о мире, обо всем на свете. Потом он говорит:

– Слушай, Хизер, ничего, если я обниму тебя? Мне хочется подержать тебя чуть-чуть.

– Хорошо, – ответила я.

И тут оно случилось. Что-то. Случилось что-то.

Мы обнимались довольно долго. Я закрывала глаза и чувствовала, как тону в тепле и запахе его тела. Потом мне показалось, что мы движемся, летим куда-то вместе. Я почувствовала, как он прижался ко мне крепче, и я ответила ему тем же. Мы ощутили это вместе. Он предложил уйти. Когда мы вышли, он продолжал обнимать меня, прижимать к себе, время от времени убирая волосы с моего лица, чтобы можно было заглянуть мне в глаза.

Мы поднялись к Трону Артура и взглянули вниз на город. Становилось холодно, на мне была лишь легкая кофточка, он снял с себя куртку и бережно завернул меня в нее. Мы просто говорили друг с другом, потом смотрели на восход солнца. Пошли ко мне через весь город, и я пригласила его зайти. Мы сидели в моей комнате, слушали музыку и пили чай. Потом вернулись Мэри с Джейн.