Наталья Литтера - Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа

- Я понимаю, говорить о совместной работе в такой ситуации нельзя. Мы не сумеем. Я также знаю, что у тебя полным ходом идет работа по дому дочери политика. Условия подписанного контракта по проектированию я выполнила. Все документы у тебя на руках. Контракт на ведение и мониторинг работ я должна была подписать в ближайшие дни. Но не буду этого делать. Однако твое дело не пострадает. Я знаю очень хорошего специалиста - Софью Красавину. Она моя бывшая однокурсница и профессионал высокого класса, имеет собственную фирму. Свяжись с ней. Все координаты я оставила на столе. За работу этого человека отвечаю.Больше видеть боль в его глазах Дуня не могла, поэтому опустила голову. Молча сняла с себя кольцо, серьги, положила украшения на столик рядом с контактными данными Сонечки. Туда же легли и ключи от квартиры.

- Прости меня, если сможешь.

Он так и не сказал ни слова.

Дуня взяла сумку, пакет и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

*- Ваня, ты с ума сошел?! Какая Намибия?! Какие, на хрен, котики?! Да мне плевать, что морские! У нас студия, Ваня! У нас заказы, контракты и обязательства! Тобольцев, ты что творишь?!Марина орала. Иван орал. Они орали долго и до хрипоты. Наговорили друг на друга много обидного.

В звенящей после криков тишине Иван раздраженно отпихнул телефон по столу к стене. Опять. Снова. Он снова кому-то что-то должен. И его держат. За руки, за ноги. Не дают дышать. Да пошли эти бабы к черту! А он сам пошел готовиться к поездке.Через полчаса Ваня осознал, что занимается чужим делом. И что это вообще кто-то другой сидит перед ноутом и листает страницы интернет-магазинов. А настоящий Иван Тобольцев в этот момент думает, как там Маринка. Что он, блин, натворил и что ей наговорил?! Как пацан!Нельзя так. Ну, от него царица отвернулась. Бывает. Такая уж судьба у черни. А Маринка при чем? Она в этот проект душу вложила. Ей дочку еще растить, третий класс только. Рох нужны деньги и стабильность. И вообще, простолюдины должны держаться вместе и подальше от царственных особ.

Не нужна оказалась царице его готовность взять на себя обязательства. А вот другой женщине она ой как нужна. Так какого же черта он показал Марине спину? Отвернулся, бросил, предал. Не по-взрослому. Не по-мужски. Пусть от него отказались - нельзя продлевать эту цепную реакцию. Надо остановить. Огнем огня не затушить - это тоже из закромов житейской мудрости Антонины Марковны.

*Дуня открыла дверь и вошла в квартиру. С той самой ночи она бывала в ней только наездами - поливала цветы. А теперь возвратилась. Аккуратно поставила пакет у стенки, разулась и прошлась по комнатам. Время здесь как будто законсервировалось. За окном - первое осеннее дыхание, а тут - жаркий летний день. После ночи. Ночи, от которой она так долго и так безуспешно бежала. Посмотрела на ладонь. Она хранила царапины от шипов вчерашнего цветка .

Оглянулась по сторонам. Удивительно, как дома умеют принимать вид заброшенного жилища. Кажется, все так, как всегда: раскрытый журнал на пуфике, часы на книжной полке медленно идут, отсчитывая время, цветы в горшках зеленые и живые, а квартира при этом имеет нежилой вид. Видно, что ее оставили. Нет звуков. Запахов. Жизни. На полках пыль. Может, и правда, существует домовой? Может, вместе с Дуней и он тогда ушел из этих стен?

Минутная стрелка на часах приблизилась к двенадцати. Начинался отсчет нового часа. И новой жизни.

*Рох глушила вискарь в одно лицо. Ополовиненная бутылка стояла на полу, рядом с Мариной, привалившейся спиной к дивану. Иван подошел и устроился рядом. Отхлебнул прямо из горлышка.

- На месяц меня отпусти. Пожалуйста. К черту Африку, ты права. Просто голову проветрить где-нибудь. А потом вернусь и буду пахать. Сейчас отпусти. Не могу я сейчас людей видеть. Плохо. Очень.

Рох отобрала бутылку, приложилась долгим глотком, не поморщившись. Потом кивнула, глядя перед собой. В сторону панорамного окна, за которым в перламутровом раннеосеннем воздухе красовалась крышами домов и кронами парков Москва. Смотрела и молчала.

- Я вернусь, Мариш. Правда. Я обещаю.

- Да знаю я, - шмыгнула Марина и уткнулась носом в его плечо. - Ты порядочный, Тобольцев. Порядочный придурок. Бегаешь от обязательств до последнего. Но если уж впрягся - слово сдержишь. Правда... я все-таки испугалась.

- Я вернусь. Не брошу. Сейчас только отпусти. Я не могу. Я...

- Уезжай, - Марина сжала его руку. - Я все вижу, Вань. Какая же она дура...

- Кто - она?

Он спросил, даже не зная - зачем. Ему хотелось с кем-то поговорить об этом? Может быть. Накопилось внутри ужасно много. Едва вынести - сколько.