Бхишам Сахни - Девушка с делийской окраины

— В городе закрывать лицо не принято, дорогая моя. Да и неудобно это: как работать, если ничего не видно?

Лицо у Рукмини было почти белое, лишь слегка покрытое легким загаром. Слушая Басанти, она прятала глаза, смущалась, и щеки ее заливал густой румянец. Увидев в волосах Рукмини старинную гребенку, Басанти весело рассмеялась.

— Кто же теперь носит гребенки? Здесь повязывают волосы лентой. Вот, смотри, как у меня, — и она показала Рукмини ленту, которой были перехвачены ее волосы. — А еще тут принято украшать прическу цветами. Вот принесу цветов и покажу, — продолжала она наставлять подругу. — А ты слушай да запоминай… И одна никуда не ходи. Тут столько машин, что одна ты даже улицу перейти не сумеешь. Я научу тебя, как переходить улицу. Ты видела на перекрестках фонари?

Рукмини кивнула головой.

— Так вот, они называются «светофоры». Загорелся красный свет, нужно остановиться. Запомни: переходить улицу можно только на зеленый свет. Красный свет означает «Стой», зеленый — «Иди».

Потом Басанти принялась обучать ее, как следует одеваться.

— У тебя, видишь, шальвары из грубого домотканого полотна. Такие здесь уже никто не носит. Поняла? — И, словно вспомнив что-то, тут же продолжала — А еще носи корсет. Ты когда-нибудь надевала корсет?

Рукмини отрицательно покачала головой. Она представления не имела, что такое корсет, а когда Басанти показала ей свой, от смущения Рукмини залилась румянцем и замотала головой.

— Ничего, ничего, — рассмеялась Басанти. — Корсет тебе я тоже куплю.

Рукмини смотрела на нее с видом испуганной лани, из чего Басанти заключила, что добилась своей цели: Рукмини признала ее превосходство над собой. И тут Басанти выложила свой главный козырь:

— А телевизор ты видела?

Рукмини опять отрицательно покачала головой.

— А что это такое?

— Что же ты тогда видела в своей жизни? Ну, я свожу тебя как-нибудь к тете Шьяме. Сама увидишь, что это такое. Тут ведь почти в каждом доме телевизор.

Произнеся имя Шьямы, Басанти невольно смутилась. А что скажет тетя Шьяма, если она приведет с собою Рукмини? «Ну, кто был прав? — уже слышался ей голос Шьямы. — Я же говорила, что обманет!» На миг Басанти заколебалась, но тут же упрямо тряхнула головой.

— Значит, ты не знаешь, что такое телевизор? По телевизору кинофильмы показывают… Э, да ты, кажется, и кинофильма-то ни разу не видела! Ну, кинофильм — это… движущиеся картинки. Словом, по телевизору можно смотреть кинофильмы, не выходя из дома. Я много передач видела. У тети Шьямы хороший телевизор, заграничный.

Басанти еще о чем-то рассказывала Рукмини, потом стала напевать песенки из кинофильмов, попутно сообщая название кинофильма и имя исполнителя.

— Всем этим песенкам я тебя обязательно научу. Я их много знаю. Когда я была беременна, одиночество скрашивала песнями: все время пела.

И тут же вновь затянула звонким с легкой хрипотцой голосом:

Доведя мелодию до конца, Басанти спросила:

— А у тебя так никогда и не было ребенка?

Лицо Рукмини сразу как-то посерело, в уголках глаз блеснули слезы.

— А зачем плакать? Ну и что из того, что не было ребенка?! — Басанти ласково взяла ее за руку. — Не надо плакать, плакать ни к чему. Кто это у нас плачет? — утешив Рукмини, она продолжала наставлять ее: — А ты знаешь, я никогда не плачу. Я и плакать-то почти не умею. Но вот когда смотрю кинофильм, бывает, и заплачу. Не знаю почему, но случается. — И Басанти весело рассмеялась. — Ты же старше меня. Старше, а плачешь! — Подойдя к Рукмини, Басанти краем своего сари вытерла ей глаза и улыбнулась. — Мне же все известно, это я просто так спросила. Ты не расстраивайся. — И Басанти стала рассказывать ей историю тети Шакунталы: — В Мератхе живет одна женщина, вот она-то и знает средство. И дает всем, кто нуждается, а денег за прием не берет. Может, у тети Шакунталы еще остались те порошки. Я нынче же схожу к ней и спрошу. А нет — так и в Мератх съезжу. Мератх-то тут неподалеку. Утром поеду, к вечеру вернусь. Или вдвоем скатаем. Тогда эта женщина и осмотреть тебя сможет. А Паппу тоже с собой возьмем. Хорошо?

Глаза Рукмини блеснули, и она с надеждой взглянула на Басанти.

Прошлым вечером, когда Дину привел Басанти в дом, Рукмини несказанно удивилась. Она никак не могла взять в толк, кто ж такая эта Басанти и зачем она заявилась к ним. Ни в деревне, ни здесь Дину не обмолвился о ней ни единым словом. Правда, однажды после очередной ссоры он пригрозил ей, что опять уедет в Дели, а там у него есть женщина. Услыхав про женщину, Рукмини расплакалась. И хотя плакала она долго, утешать ее Дину даже не пытался. Однако прошло несколько дней, и Дину сам предложил Рукмини ехать с ним в Дели: он надеялся, что там ему удастся вылечить жену. По мере того как угасала надежда, неудержимо росло желание иметь ребенка. Поэтому неожиданная встреча с Басанти принесла ему огромную радость: у него есть сын! «Если у Рукмини и не будет ребенка, то у меня все равно есть сын», — думал он, ведя Басанти в свою мазанку. Как только Рукмини увидела за спиной Дину женщину с ребенком, сердце у нее тоскливо заныло. Не зная городских правил — может, так и положено? — она ничем не выдала своих чувств. Однако, видя, как дружески относится к ней Басанти, Рукмини постепенно оттаивала.