Андре Асиман - Назови меня своим именем

– Ты знаешь, что да. Возможно, больше, чем следует.

– Я тоже.

Это сказало все.

– Пойдем, я покажу тебе место, где мы похоронили часть праха моего отца.

Мы подошли к задней лестнице в саду, возле которой прежде стоял старый стол для завтраков.

– Здесь было место отца. Я называю это его островком прошлого. Мой островок был вон там, если помнишь. – Я указал на то место возле бассейна, где раньше стоял мой стол.

– А у меня был островок? – спросил он, чуть усмехнувшись.

– У тебя всегда будет островок.

Я хотел сказать ему, что бассейн, сад, дом, теннисный корт, опушка Эдема , все вокруг, навсегда останется его островком прошлого. Вместо этого я указал наверх на стеклянную балконную дверь его комнаты. Твои глаза навеки там, хотел я сказать ему, за легкими занавесками моей комнаты, где теперь никто не спит. Когда дует бриз, и они колышутся, то подняв взгляд отсюда снизу или стоя на балконе, я ловлю себя на мысли, что ты там, смотришь из своего мира в мой, говоря, как ты сказал той ночью, когда я нашел тебя на камне, Я был счастлив здесь . Ты можешь быть за тысячу миль отсюда, но стоит мне взглянуть на эту дверь, как я начинаю думать о купальных плавках, накинутой на ходу рубашке, руках, оперевшихся на перила, и ты вдруг оказываешься там и закуриваешь свою первую сигарету за день – как двадцать лет назад. Ибо пока стоит дом, это будет твой островок прошлого, и мой тоже, хотел сказать я.

Мы постояли несколько мгновений там, где с отцом однажды говорили об Оливере. Теперь мы с Оливером говорили об отце. Завтра я вспомню эту минуту и в их отсутствие позволю призракам говорить в предвечерний час.

– Я знаю, он хотел бы чего-то подобного, особенно в такой потрясающий летний день.

– Я в этом уверен. Где ты похоронил остальную часть его праха? – спросил он.

– В разных местах. В Гудзоне, в Эгейском и Мертвом морях. Но сюда я прихожу, чтобы побыть с ним.

Он ничего не сказал. Да и нечего было сказать.

– Пойдем, покажу тебе Сан-Джакомо, пока ты не передумал, – сказал я наконец. – До обеда еще есть немного времени. Помнишь дорогу?

– Я помню дорогу.

– Ты помнишь дорогу, – откликнулся я.

Он взглянул на меня и улыбнулся. Это ободрило меня. Возможно, потому что я понял, что он дразнит меня.

Двадцать лет – не далее, чем вчера или сегодняшним утром, тогда как утро отдалилось на несколько световых лет.

– Я как ты, – сказал он. – Я помню все.

Я остановился на мгновение. Если ты помнишь все, хотел сказать я, и если ты действительно похож на меня, тогда, прежде чем уехать завтра, когда будешь готов захлопнуть дверцу такси, попрощавшись со всеми остальными, и все слова уже будут сказаны, тогда, только лишь раз, обернись ко мне, хотя бы мимоходом или в шутку – мне хватило бы этого, когда мы были вместе - и как тогда посмотри мне в лицо, удержи мой взгляд и назови меня своим именем.

Розателло (ит.) - розовое тосканское вино.

Рейсовый автобус (ит.)

Прогулка, поездка (ит.)

Строка из «Божественной комедии» (Ад. Песнь пятая) Данте Алигьери. Перевод М. Лозинского.

Вот так! Готово! (фр.)

Переводчица. (ит.)

Кафе. (ит.)

Галут (ивр.) - изгнание.

Влюбленности, увлечения. (ит.)

Спичка. (ит.)

Надпись на могильной плите Перси Биши Шелли.

Любовь, любить велящая любимым. (ит.)

И почему тебе не хочется? (ит.)

Потому что мне не хочется! (ит.)

Семифредо (ит.) - десерт из мороженого с наполнителями.

Искушение, ложный путь. (ит.)

Дорога, путь. (ит.)

Между всегда и никогда. (нем.)

Речь идет о так называемых шаттерсах (англ. shutters ) - решетчатых внутренних ставнях.

Отпуск. (ит.)

Гримаса (ит.)

Краткий обзор. (фр.)

Осьминог. (ит.)

Скорый поезд. (ит.)

Феррагосто (ит.) - разгар летних отпусков в Италии (с 1 по 15 августа).

Перевод И. Голенищева-Кутузова.

Перевод М. Лозинского.