Виктор Джин - Из Декабря в Антарктику

Тактика ведения боя на одной ноге обеспечивает эффективную оборону. Она ломает ритм битвы и приводит противника в замешательство. Как это работает? Представь, что на тебя кидается собака на двух лапах. В таком случае тебя сокрушит не собака, а собственный разум.

Поэтому так необходимо формировать сильное сознание.

Конечно, многое у меня не получалось. Например, держать глаза открытыми при встречном ударе. Рефлекс, с которым ничего не поделать — всякий раз я зажмуривался, и все внутри сжималось.

В какой-то момент мастер остановил тренировку:

— Тебе нужно кое-что понять о природе боли, — взяв меня за щеки и глядя в упор. — Это лучший учитель, не закрывайся. Разреши себе принять боль и обозреть. Затем на мягком выдохе отпусти.

Раздался свист бамбуковой трости, и живот обожгло. Я согнулся пополам, но, скорее, от неожиданности, чем от силы удара.

— Расслабиться, обозреть… — повторил голос, — на выдохе произносишь: «спасибо».

Последовал хлесткий удар.

— Спасибо, — скромно обронил я.

— Не слышу!

Снова свист трости, разрезающей воздух.

— Спасибо!

— Не забываем улыбаться.

Еще удар.

— Спасибо! — натягиваю улыбку.

— Смотри в глаза противнику.

И снова обжигающий удар.

— Спасибо!!

После сотни повторений это истязание закончилось. Живот горел, покрытый красными полосами.

Тогда мастер приблизился и прошептал на ухо:

— Точно также и с твоей внутренней болью. Открой глаза. Возьми свой урок и отпусти с благодарностью.

Больше учитель не произнес ничего.

Целые недели проходили в молчании. Общение потеряло смысл, ведь каждый знал распорядок и что полагается делать. Никогда бы не подумал, что истинное понимание основано на отсутствии слов.

В четвертую полную луну мы распрощались, ничего не сказав друг другу. Все было понятно без разговоров. Ученик должен в какой-то момент отделиться от учителя. Подняться и идти собственным путем. Теперь, благодаря Кру, у меня появилось самое необходимое — вера в себя.

Сердце наполнилось грустью, смешанной с теплом и любовью. Нас связывало гораздо большее, нежели обучение и тренировки. Большее, чем любая дружба. Тогда я еще не знал, что умею плакать, иначе бы обязательно заплакал.

Я смотрел на удаляющийся белый силуэт, пока джунгли окончательно не растворили его. И долго-долго после этого продолжал смотреть, ни о чем не думая.

Климат сменился на жаркий, духота нарастает. Переместился спать наружу, под навес. Действовал я, скорее, интуитивно, чувствуя настроение джунглей и в каком темпе они живут. Теперь я ночевал на открытом воздухе и дышал вместе с ними.

По вечерам ходил в сумерках с ведром, утоляя жажду фруктовых деревьев. Оказывается, на ветках личи поселилось семейство зеленых змей. Совсем под боком.

У меня нет проблем с новыми соседями. Змеи умные. Чувствуют присутствие человека и держат дистанцию. Я тоже их не беспокою. Так мы и уживаемся мирно, спим в десяти метрах друг от друга. Змеи и я все понимаем.

Утром возобновляю тренировку. Начинаю с медитации, которая заключается в том, чтобы замедлиться до скорости улитки. Тогда начинаешь видеть мир по-другому, замечать гораздо больше. И чувствовать.

Ме-е-едленно переношу центр тяжести, совершая примерно пару шагов за пятьдесят ударов пульса. Блики рассыпались алмазами по листикам. Запах лаймовой свежести. По щекам пробегает ветерок, теребя растительность над губой; всосавшись в ноздри, щекочет прохладой. Кончик носа чешется. Босые ноги мнут густой травяной ковер. Камушек впивается в пятку, и колено трясется, удерживаю баланс. Вокруг вьются москиты — шайка настырных гиен — постукивают по спине, жаждут свалить с ног. Сохраняю равновесие. Замираю на одной ноге. Продолжаю ползти.

Стало ясно, что учение Кру выходит далеко за рамки муай чайя, а также любые определения стиля. Это состояние разума, когда прекращаешь думание и отцепляешься от физического. Получается, все эти месяцы мы тренировали не боевые техники, а привычку находиться в потоке.

Сны значительно сбавили обороты, и поменялся их характер. Все реже я умирал, реже приходилось бежать без оглядки. Я понял: чтобы прошлое перестало терзать, нужно его перерасти. Не цепляться за старого себя, а преобразиться в качественно новую личность. Тогда прошлое останется с тем, прежним тобой, и будет мучить его, а не тебя.

Моя вчерашняя версия исчезала, здесь и сейчас писалась новая история.

Однажды, когда на лагерь пала тьма, джунгли проявили внешнее беспокойство. Птицы кричали тревожней обычного, в воздухе зрело напряжение. Вспыхнула верхушка соседней горы. Огонь вязко полз вниз, напоминая извержение вулкана. Пожар двигался в сторону лагеря.