Олег Ермаков - Голубиная книга анархиста

Валя видела …пещерное жилище, уютное, комфортабельное, перед ним — небольшой пруд, даже не пруд, а разлитая чистая вода. По этой воде к пещере подъезжал белый автомобиль, навстречу выходили старые еврей с еврейкой, некрасивые, горбоносые. Автомобиль развернулся и уехал. А я слышала девичий голос. Какая-то девица комментировала: «Вот здесь мы живем, тихо, укромно…» Наверное, моя подружка. Как ее звать? Ах, Рита. Из соседней деревни, дочка училки.

Старики входят в жилище, сквозь резные двери видны их лбы, глаза. У-у, евреи таинственные, евреи жутковатые, они видели Семьдесят Второго.

Донг-дзонг! Клинк-клинк! Телефон. Мобибла. Где-то в пещере. Что же делать? Что делать? Побежала по воде, разбрызгивая…

Дзонг-дзонг! Клинк-клинк!..

Это страшно и чудесно.

Дзонг-дзонг! Клинк-клинк!

Как звонок Семьдесят Второго.

А может, звонок Мартыновны?

Улетевшей с голубями…

И я подумала, что жаль, нет мобиблы, а то бы я сфоткала голубя, вот этого…

Утром Вася отнесся ко всему спокойнее. Действительно, никто не знал, куда именно они поехали. Никкору он рассказал, что хочет по рекам уйти на Украину, во время разлива там границу не отыскать между Беларусью и Украиной. Граница по середине реки вроде бы. А в разлив — где та середина? Даже если Никкор его заложит, никто не догадается, где он временно осел с побирушкой с Соборной горы. Не будут же они прочесывать все перелески и кусты до границы с Беларусью?

— Ладно, Вальчонок, мы еще поработаем на ферме, — говорил он за чаем. — Вот и потеплеет, и лодку купим.

Валя согласно улыбалась. Бродяжка, она как собачка, которую приласкал случайный прохожий — и та уже не хочет от него отставать. Хоть Вася вчера и разбуянился, но и пальцем ее не тронул. Тогда как Мюсляй уже прибил бы. Даже брат в деревне ее бил, хоть и был младше. Младший, да злой, со свинцовыми кулачками.

— А по мобиле будем узнавать время, — сказал Вася. — Звонить опасно, да и некому. Я не помню номеров своих корешей. Одного только Никкора и смог вспомнить, и с чьей-то мобилы позвонил. — Вася нахмурил светлые рыжеватые брови, достал мобильник и начал просматривать контакты. — Хых, это кто «Мры»?

— Мюсляй, — отозвалась Валя, прихлебывая чай.

Вася не удержался и стал мелко заливисто смеяться.

— А чего тогда Мры? — спросил он.

Валя пожала плечами.

— А кто такой «Лбю»?

Валя в отчаянье посмотрела на него.

— Ну не надо, Фасечка…

— Извини, ты права. А то я уже сам, как следак поганый, хых, хы-хы… — И он ударил себя по уху, да так, что сморщился, затряс головой. — Вот дерьмо, проклятье!.. Звенит!.. — Он ковырял пальцем в ухе. — Все, я только впишу Никкора. Так, ладно… Вот, «Никкор». Хоть я не фанат этой фирмы. Моя любимая фирма — «Фуджи». У них самые крутые фотики и вообще… все на уровне. Моя камера «Фуджи» дома… Ну, то есть у следака с тем попом. Ее изъяли вместе с компом, зараза. И диски, флешки. Что они думали там найти? Фотки экстремистов-анархистов с отрезанными головами? Поваренную книгу? Ну, не ту фигню, которую перевели в девяностые годы, там уже ни черта не оставалось от оригинальной версии Уильяма Пауэллома, а воссозданную и вообще заново написанную «Полную русскую поваренную книгу анархиста» выпуска двухтысячного года. Третьего года… Да, проклятье, ее они там и нашли. А еще и Эдварда Эбби, экоанархиста. Хоть он и не запрещен. Но ведь как раз он сказал, что патриот должен всегда быть готов защищать свою страну от своего правительства!.. Хых! И научил всех только с бензопилой и гаечным ключом бороться против бульдозеров, прущих на лес. Крутой мэн! А к нему прицепом Толстой, Бенджамин Такер, Бакунин, Кропоткин…

Валя слушала его, хлопая глазами и перестав пить чай. Вася осекся, поглядев на нее.

— Вот, лекцию тебе прочитал, — пробормотал он. — Понравилось?

Валя кивнула.

— Токо я не поняла, Фасечка, зачем тебе поваренная книжка? Ты кем работал?

Вася засмеялся.

— Все анархисты повара, — ответил он. — Коктейль Молотова любят подавать на подносе зажравшимся буржуям. Знаешь, что это такое?

Валя отрицательно покачала головой.

— Выпьешь — и крышу сорвет. Напрочь.

Валя напряженно глядела на него. Потом снова покачала головой и сказала, что не верит ему, не верит, что он может кого-то отравить или напоить таким зельем, как Наташка из Заднепровья, клофелином мужиков опаивала, тырила у них денюжку. Вася тоже всматривался в Валю, в ее крупные карие глаза.