Извас Фрай - Книга Извращений

Вас встретит странная личность – лет сорока, с первого взгляда. У него будут длинные, чёрные волосы и шляпа.

– Моё имя Даниэль, – представится личность, – я много слышал о вас – не могу поверить, что наконец-то смог увидеть самого загадочного художника в городе.

– Загадочного?!

– Если хоть половина легенд, что ходят о вас правда – то более чем; мы много говорили о вас с Вооружённым Философом.

Ты повернёшь голову в левую сторону – твой спутник пожмёт плечами.

– Да.

– Вам нравится моя библиотека?.. Ой, извините, конечно, присаживайтесь.

Вы займёте места с краю свободного ряда. Ты окажешься посередине: между двумя вооружёнными людьми, которым вряд ли можно доверять. И ты не раз ещё спросишь себя: как вообще сюда попал?! У тебя начнёт сосать под ложечкой.

Даниэль с Философом о чём-то возбуждённо будут спорить, когда к вам подойдёт четвёртое лицо и останется стоять над тобой, перекатываясь с ноги на ногу.

– Ник, – только и сказал он, – много слышал о вас. Очень приятно.

Пожав друг другу руки, Даниэль спросит:

– Философ уже рассказывал вам, зачем мы встретились?

– Нет. Я думал, что мы идём на какую-то вечеринку.

– В каком-то смысле – так оно и есть.

Вооружённый Философ несколько раз искусственно прокашляется.

– Дело в том, – начнёт он, – что твоя сестра – недавно оккупировала городскую мэрию. Это было той искрой, которая окончательно свела весь народ с ума. Демонстранты уже начали строить вокруг центральных районов баррикады – ты был уже там.

– Не успел.

– Центр города, наверное – теперь самое опасное место на Земле. Более-менее спокойно только в этих районах – на окраинах – поэтому мы и собрались здесь. Понимаешь: я не знаю, что эти сумасшедшие такого съели, но они повсюду развесили свои флаги и кричат во все стороны, что началась революция. И на это невозможно больше обращать внимания – даже я не могу. Те полицейские, которые не заявили об отставке, когда увидели, чем всё это кончилось – перешли на их сторону, якобы, защищать народ, а не лжевластей; и попробуй им объяснить, что никакой власти и в помине нет – есть только бунт в чистом виде. А это – всегда катастрофа.

– А что с Бернаром? Мафия тоже взбунтовалась против правительства?

– Бернар – если не умер – засел на дно и сидит там ниже травы, тише воды; и я его – прекрасно понимаю. Наш бандитский мир – тоже переживает трудные времена. Гражданская война началась в “Fort Liberte”; скорее всего, та империя, которую строила наша семья на протяжении стольких лет – развалится, а останутся только мародёры – самые гнусный и подлый сброд. Меня – все вокруг знают; я тоже пользовался уважением Бернара, как и ты – мы с ним тоже много говорили о тебе. Я собрал вокруг себя банду хороших ребят, которым не нравится вся эта игра в революцию. И когда всё это закончится – мне нужно будет восстановить разрушенную империю свободных людей, если угодно.

– Преступников, – поправит Ник.

– А с этим, – он укажет пальцем на Ника, – я связался только потому, что у нас с ним – общие враги и общие цели. Ник у нас – что-то вроде честно полицая, который хочет восстановить порядок. Да, шериф Ник?

– В других условиях, – он улыбнулся, – я бы всех вас под суд пустил. Но Вооружённый Бомж прав – город изолирован от мира и только мы – можем восстановить правосудие.

– А военные? Где они.

– В городе – чрезвычайное положение. Как военные могут войти сюда – на танках?! А если армия взбунтуется?! Гражданская война? Годы разрухи, нищеты и упадка? Всё лучше – но только не это. Военные – не должны войти в город; я уже говорил об этом с представителями власти, которые остались в городе. Мы должные успокоить людей и посадить террористов. Те же цели у Вооружённого; поэтому, мы заключили с ним небольшой договор.

Ник и Вооружённый Философ кивнут друг другу.

– Почему ты привёл меня к полицейскому? – спросишь ты.

– Полковник – не столько полицай, сколько артист, – попытается объяснить Философ, – слышал бы ты, как он играет на фортепиано.

– А вы зачем здесь? – спросишь ты у Даниэля.

– Я? Я – всего лишь наблюдатель. Скорее всего, из этого – выйдет отличная книга, вам не кажется? Писатели, обычно, редко вмешиваются во всеобщую истерику. Я знаком со многими людьми с той стороны – они не знаю, чем я тут занимаюсь. Я – тоже противник всех этих глупостей, которыми в последнее время все вокруг только и занимаются. Поэтому, я помогаю вас; такие дела.

– И каким же боком ко всей этой истории привязан я? – вскрикнешь ты.