Извас Фрай - Книга Извращений

Многие извращенцы верят, что транс достигается культурой наркотиков; они ошибаются – есть и другой путь. Наркотики ведут к свету в конце тоннеля, который проходит каждый, кто жил когда-либо на земле. Многие не понимают извращенцев. Они сами не понимают себя. Но ты – будешь жалеть их – так как сам когда-то был одним из; и ты, как никто другой, будешь знать – иногда, свет в конце тоннеля – нужно чем-то поддерживать; иначе: пустота и мрак. И если у человека нет сил – держат этот свет нужно хоть чем-нибудь.

Ты снова почувствуешь невыносимую лёгкость всей скуки этого мира. И куда от неё деться?! Можно – только падать вниз, до дна, чтобы оттолкнуться от него и взлететь. Хоть это и будет трудно. Но слабость – слишком дорогая роскошь. Путь истинного извращенца лежит в великой силе преодолевать всякую потустороннюю волю, ходить без костылей, выдерживая вес собственного тела – только своими двумя.

Ты уйдёшь. В твоём окне погаснет свет. В то утро – тебе приснится твой город. Сон, который ты забудешь прежде, чем успеешь записать; но который подарит тебе бесценный краткий миг понимания. Ты испытаешь это чувство в следующий раз – только когда закончишь свой истинный шедевр, глубину которого никто не познает до конца и не сможет повторить ни один художник на Земле.

Но всему своё время. Пока: ты – слишком молод. И пока – у тебя будет ещё шанс свернуть в другую сторону. Но извращения – уже зовут тебя.

Надрыв Пятый

На разных этапах своего пути – те придётся иметь дело с разными людьми

Поль будет сидеть прямо напротив тебя, глядя в некую воображаемую точку у тебя за затылком; о сигарилле между указательным и средним пальцем – он, кажется, совсем забудет. Некоторые люди сочли бы повисшее между вами молчание – неловким; но ты никогда не понимал: что плохого в тишине?!

История о том, как вы встретитесь – совсем не из ряда вон; в какой-то миг, стоя на светофоре между первой и второй улицей, никуда особо не торопясь, ты случайно заметишь кондитерскую, о которой будешь хорошо наслышан из рекламного поста в соцсетях. Ты просто решишь зайти внутрь; в зале: посетителей не будет, а пекарь-кондитер-бариста – окажется твоим старым знакомым по имени Пьер.

Ему нравятся оригинальные идеи; больше всего в этом мире он ненавидит: приторные пирожные и коррупцию. И вся сфера его интересов кончается на сладостях и политике. Правда, ты запомнишь его болтуном; а сейчас – он молчит. Ты начнёшь беспокоиться и прокручивать у себя в голове массу идей для начала разговора. Но боже: как это трудно!

– Ты ведь не коренной житель, – начнёшь ты, сделав глоток кофе, – мы с тобой – давно знакомы; но я не знаю о тебе ничего.

Он улыбнётся.

– Ну, коренной-некоренной – это вопрос философский. Сам я – уже семнадцать лет как штруделя кручу здесь; а родители мои… А, впрочем, родина – она там, где за спиной и в сердце тепло.

Он предложит тебе свои новые конфеты, рецепт которых пришел к нему в позавчерашнем сне.

– Будешь первым дегустатором.

– Надеюсь – не первой жертвой.

– Это – кто знает; возьми.

– А что там внутри? – спросишь ты, подозрительно разглядывая, казалось бы, самый обычный шоколадный шарик.

– Сюрприз, – его заговорческие глазки как-то странно вспыхнут; он вдавит окурок в пепельницу так, будто вместе с ней стирает в прах всех своих конкурентов и коррупционеров, – пробуй, давай.

Одним махом – ты проглотишь её, стараясь не сильно распробовать вкус, прекрасно зная всю творческую извращённость этого сумасшедшего кондитера. Но то, что ты почувствуешь – будет вкусом взорвавшихся у тебя во рту тысячи атомных бомб.

– Ну – и как тебе?

– Даже не знаю, что и сказать, – ты вытрешь рот салфеткой и выпьешь два стакана воды, – это нечто… мощное, убийственное… что это?

– Хрен, – засмеётся он, – добрая порция самого настоящего хрена в шоколаде.

– И ты увидел это во сне?!

– Посмотри на таблицу Менделеева: у меня – далеко не самые параноидальные сны.

– Этим – водку нужно закусывать, а не с кофе в обед медленно покусывать.

– Про водку – это ты вовремя сказал.

Пьер зашел за барную стойку и вышел с бутылкой упомянутого напитка в руках.

– Всё равно – скоро закрываемся и к нам в такое время – точно никто не придёт.

– А если всё равно: кто-нибудь зайдёт за булочкой на ночь?

– С нами выпьет – в обиду не дадим.

Наполняя две рюмки до краёв, кондитер скажет:

– В этом мире – без водки нельзя. Ни то: сколько самого невыносимого мусора прямо на голову свалится. Особенно сейчас: когда вокруг – сплошная неразбериха и люди не знают – доживут ли они до завтра. А если и доживут – не пожалеют ли? Когда несколько дней назад Жанну выпустили из тюрьмы, – на этом месте он перейдёт на шепот, – в эту стерву – будто демон вселился. Её сторонники избивают несогласных с ними прямо на улицах – при людях, дескать, другим в назидание. Не знаю я, конечно же, что это за «Либертад» такой. В моём понимании, демократия должна быть такой: «Я – не согласен с вашим мнением; но я положу жизнь для того, чтобы вы могли его высказывать» – таким должен быть мир; в другом – я жить отказываюсь. Я так решил: сегодня же уволюсь и соберу вещи; а завтра – уеду из города – ну его к чёрту эту столичную жизнь. Все эти демонстрации, теракты и шумы – я долго думал: на какую конфету это похоже? Знаешь, изобретению хрена в шоколаде – я обязан именно нашей глупой революции.