Извас Фрай - Книга Извращений

– Монро, – ты переведёшь дух после смеха, – я давно хотел тебе это сказать.

– Говори, дорогуша, – он искренне улыбнётся, – какие между нами могут быть секреты?

– Я не хочу больше быть знаменитым художником, – улыбка спадёт с твоего лица, – я не хочу больше быть членом ОНП. Я не хочу участвовать во всех тех фестивалях. Я не хочу больше ходить на все эти богемные встречи, где собираются всякие богатые посредственности, которые называют себя художниками. Настоящие художники – живут в бетонных домах и каждое утро ездят на работу в забитом вагоне метро или стоят под проливным дождём на остановке, дожидаясь маршрутки. Многих – такая жизнь ломает. Художников – она делает сильнее и помогает найти себя. Так я нашел себя. И я хочу снова продавать свои работы на улице и пить дешёвый кофе по скидке для артистов в кафе «Ротонда» или «Де Фльор».

Монро ничего не ответит. Он станет молча смотреть на тебя в течение трёх минут – редко, когда Ражаев будет молчать так долго. Затем, в его кармане раздастся мелодичный щелчок. Ражаев достанет свой ксиоми и просмотрит сообщение. Ещё минуту – он будет читать его. За два часа до этого – вы будете смеяться и веселиться. Но всё – так быстро изменится…

Монро бросит ксиоми твою сторону. Ты едва успеешь увернуться. Телефон пролетит над тобой, ударится об стену – от него останется только куча мусора. Монро подскачет с места. Он подбежит к книжным полкам – и начнёт грубо разбрасывать их в разные стороны. Драгоценные и редкие книги он будет рвать всеми десятью пальцами и двадцатью восьмью зубами. Редкие вазы будут разбиты. Монро толкнёт шкаф, битком набитый книгами. Он упадёт – от него останется только гора сломанных досок и униженных книг.

Ты ничего не сделаешь, чтобы его остановить. Наверное, ты будешь последним человеком в мире, который постарается его понять – и сделает это. И встанешь, подойдёшь к Монро – положишь руку ему на плечо и скажешь:

– Пока.

И уйдёшь. Монро останется один.

После этого – ты вернёшься в свой новый дом. Тебя встретит Мюриэль.

– Курьер только что привёз ужин. Тебе разогреть?

Ты не скажешь ни слова. Ты набросишься на неё и станешь шаг за шагом стаскивать с неё и с себя одежду – шаг за шагом.

– Ладно, – только и скажет она, – разогреем еду позже.

В следующую секунду – поцелуй заткнёт вам обоим рот.

Тишину фабрики искусства будут разрывать – только страстные вздохи. Вы не будете торопиться – в каждом вашем движении будет желание растянуть это мгновение подольше. Вы погрузитесь в пороки с головой – и они перестанут для вас существовать. Вы просто полюбите друг друга – и пусть другие будут называть это извращением. Да что они на самом деле понимают?! Разве объяснить им, что между возвышенным и грязным – столько же, сколько между любовью и ненавистью. Один шаг – так сделай же его – и извращение станет слаже. Всегда приятны две вещи: сливаться с волной – и идти против неё.

Ты уже здесь – среди извращений. Но не обращай внимания на этот текст – смотри в глаза своей любимой, сожми руки у неё на шее. Дотронься до её души.

Через несколько часов – ваши силы угаснут. Вы будете просто лежать, обнимая друг друга, медленно погружаясь в сон во мраке. Только боги знают истинный вкус любви. И тогда – ты почувствуешь, что как никогда – подошел близко к богам. Ты подумаешь: только ради этого – и стоит жить.

Но как художник – может быть счастлив? Чтобы быть великим – ему необходимо страдать. Что он есть – как не вся людская грусть под маской?

Ваши вздохи перейдут в резонанс дыхания двух тел, которым не о чём говорить – не о чём спрашивать друг у друга.

– Это было – невероятно, – едва произносит она со вздохами и упадёт на спину, выставив грудь к небу.

Она кое-как подымится – ты останешься лежать. Она возьмёт в руки сумочку и достанет сигареты. Лучше них – только сигареты после секса. Она сядет на пол, чиркнет зажигалкой, закурит и выдохнет облако дыма в лунную темноту комнаты. Будет глубокая ночь. Ты захочешь говорить – но не найдёшь в себе слов.

Оба вы – будете одиноки. Одиночество, – подумаешь ты, – живёт друг в друге. Поодиночке – оно чахнет и наконец – гибнет. И нет ничего печальнее, чем – одиночество в одиночестве – оно имеет в себе всю боль слова «всегда», смешивая её с тоской «никогда».

Ты подползёшь к Мюриэль и положишь свою голову ей на колени. Тебе захочется раствориться в этом моменте – когда она нежно начнёт перебирать твои волосы. Почувствуй себя вечностью.