Юрий Нестеренко - Комбинат

Хорошо бы, конечно. С ворами всегда можно договориться. Они, само собой, постараются обмануть, но тут уже появляется поле для маневра. Однако Васильчиков даже не намекнул на такую возможность. Он, похоже, и в самом деле идейный, и это хуже всего… Впрочем, если судьбу Селиванова решили в Москве, то тут и коррупция не поможет. Побоятся.

Впрочем, если так, то что и кто в этой стране вообще сможет ему помочь? Даже если сейчас ему удастся сбежать — те, кто не в курсе, сочтут его рассказ бредом, а те, кто в курсе… Ладно. Проблемы надо решать по мере поступления. Каким образом он может вырваться? Он помнил крепкую хватку тех типов, что сидели сейчас слева и справа от него. Даже если он каким-то образом освободится от наручников… А может, зайти с другой стороны — каким-то образом сделать себя непригодным в качестве жертвы? Обещанные им ненависть и презрение Васильчикова, однако, не особо смутили. Готовность добровольно пойти на заклание, очевидно, хотя и желательна, но не критична.

А превратиться в типичное красноленинское быдло, которое Васильчиков назвал тухлятиной, он не сможет даже при желании. Хотя и желания спасать свою жизнь такой ценой он не испытывал. Да, собственно, это и не было бы спасением — ведь это был бы уже не он. Конечно, если бы можно было потом обратно… но это все пустые мечты. Что еще? Как-то повредить себе физически? В худших традициях низкопробной фэнтези, ага — где девственницу, предназначенную в жертву, спасают, лишая девственности. Героиням подобного убожества почему-то никогда не приходит в голову, что для спасения в этом случае совсем не обязательно ждать Прекрасного Рыцаря лишить себя девственности можно и пальцем… Но, понятно, к мужчинам это неприменимо, да и вообще в том ритуале, что поставлен на поток на комбинате, девственность никакой роли не играет… как, вероятно, и любые ушибы-переломы — уж такого у людей, прошедших через российско-советские застенки, хватало… Удариться головой? Нужно ли, чтобы жертва была в сознании? Если нужно, его просто приведут в чувство… Николай осторожно, чтобы не привлечь внимание охранников, пытался напрягать мышцы то рук, то ног. Его сердце билось, наверное, под сто ударов в минуту, разгоняя по телу насыщенную адреналином кровь, и это было хорошо. Собственно, для таких случаев все эти физиологические механизмы реакции на опасность и существуют… Интересно, а как монстрам этот адреналиновый привкус, не портит аппетит? Когда-то Селиванов читал статью, где утверждалось, что есть мясо скота, испытывавшего стресс перед убоем, вредно как раз по этой причине… Но эти твари — если только они и впрямь существуют — не люди, им, возможно, в этом-то и самый смак, иначе жертв убивали бы в бессознательном состоянии…

Наконец он понял, что конечности вновь ему повинуются.

За окнами была сплошная тьма без каких-либо признаков жилья; и слева, и справа тянулся лес. Или, может быть, только узкая лесополоса, но все равно…

— Мне надо в туалет, — громко заявил Николай.

— Потерпишь, — буркнул тот конвоир, что справа.

— И не подумаю, — огрызнулся Селиванов. — Чего это ради мне терпеть? Если не остановите, обоссу вам тут все сиденье. И вам тоже придется в этом сидеть.

Конечно, его хитрость шита даже не белыми, а фосфоресцирующими нитками, и если они его выведут, то будут готовы, плюс он никогда не занимался единоборствами, а эти типы наверняка тренированные, но все же — один шанс из тысячи лучше, чем ни одного. На его стороне то, что они не хотят убивать его здесь и сейчас, а хотят сделать это «по правилам». Если ему освободят руки, хотя бы одну руку… одного — головой в нос со всей силы, это больно, он на несколько секунд будет выведен из строя, тут же падать на землю, перекатываться на спину и двумя ногами второму по голеням, там, где кость не прикрыта мышцами… а если его будут держать сзади, то опять же резко ударить головой назад, если хватка не ослабнет — повисая на нем, двумя ногами в грудь или в живот второго, потом бросить первого через себя… а если они не побрезгуют сами расстегивать ему штаны и все такое, тогда — коленом в морду…

— Николай Анатольевич, ну вы же интеллигентный человек, — с укором произнес Васильчиков. — Ведите себя с достоинством. Знаете, по-моему, академик Лихачев говорил, что нельзя притвориться интеллигентом… так вот вообще он был неправ, в обычных условиях — очень даже можно. Но вот достойное поведение перед лицом смерти — это действительно не подделаешь…