Юрий Нестеренко - Комбинат

Николай допил чай и, решив, что утро вечера мудренее, пошел в свою комнату. Не забыв завернуть вентиль баллона и погасить свет, как его и просили.

Утром, когда он уже проснулся, но еще валялся в постели, в его дверь постучали.

«Николай, — услышал он голос хозяйки, — вы будете завтракать?»

— Иду! — откликнулся Селиванов, подумав про себя, что полнопансионный сервис несколько навязчив, и от души понадеявшись, что завтрак не будет состоять все из того же печенья.

Действительно, Алевтина Федоровна испекла оладьи и выставила к ним крохотную вазочку с засахарившимся вареньем. Николай поспешно заглотил предложенное, обойдясь на сей раз без застольной беседы, и лишь спросил у старухи обещанный справочник, а заодно карту города, если таковая имеется. Хозяйка принесла ему тощую белую книжицу в потрепанной бумажной обложке, а насчет карты ответила, что таковой не имеется, но она может объяснить ему, как и куда добираться.

— И машину с GPS у вас тут, небось, тоже негде арендовать, — недовольно пробормотал Николай.

— С джипом «С»?

— Спутниковый навигатор… если по такой глухомани вообще базы данных существуют… — рассеянно пояснил Селиванов, листая справочник и не особо задумываясь, понимает ли его старуха. Телефоны местных властей отыскались, конечно, на первой же странице, а вот в разделе «Прокат» фигурировал только прокат бытовой техники, прокат велосипедов и, неожиданно, прокат свадебных платьев. О прокате автомобилей не было ни слова. Правда, справочник был напечатан чуть не десять лет назад, но учитывая, что с тех пор экономическая ситуация в привязанном к комбинату городе только ухудшалась…

— У нас, у кого машин нет, на автобусах ездят, — подтвердила его подозрения старуха. — Только они ходят редко и ломаются часто. Ну или на такси, кто богатый. Или пешком, когда недалеко, город-то маленький.

— А до комбината далеко?

— Да нет, недалече. Если напрямик по Коммунистической, то почти совсем рядом, но это через свалку идти, лучше не надо. Там бомжи живут, опасно. Только большой компанией если.

— У вас тут такие страшные бомжи? — усмехнулся Николай, привыкший к тому, что бомж — это жалкая, провонявшая мочой развалина, служащая безропотной жертвой для всех желающих — хоть шпаны, хоть милиции — но сама по себе представляющая опасность только в санитарно-гигиеническом плане.

— А бездомные собаки что, не страшные, особенно когда стаей? А человек — он пострашнее собаки будет. Вы знаете, чем эти бомжи питаются?

— Неужели московскими корреспондентами?

— Вы напрасно шутите, — поджала губы старуха. — Люди разное говорят. Трупы расчлененные и объеденные находили, это точно. А сколько еще тех, которых не нашли! У нас тут вообще люди часто пропадают.

— Да вы прикиньте, сколько их должно пропадать, чтобы прокормить хоть одного людоеда!

— Никто ж не говорит, что они только людей едят. На свалку со всего города отбросы свозят.

— Откуда у вас тут вообще бомжи? Я думал, это бедствие больших городов.

— Раньше многие из них на комбинате работали. Как работы не стало, квартиры свои продали или пропили, и куда им теперь деваться?

— Как это куда? В округе полно брошенных деревень. Заселяйся и живи, все лучше, чем на свалке.

— Нет, они работать на земле уже не могут. Это же комбинатские, они уже, почитай, и не люди…

— Мутанты, что ли? — хмыкнул Николай. А что, если это производство и впрямь такое вредное, может, не такой это и бред. Конечно, люди в первом поколении ни от какой отравы мутировать не могут, это бывает только в безграмотной фантастике, но сколько поколений уже живут и работают здесь?

— Никуда они со свалки не уйдут, пока там хоть какая-то еда есть, — подытожила старуха, проигнорировав его реплику.

— Ну ладно, уговорили, к бомжам-людоедам не пойду. («Хотя, возможно, и пригодилось бы для статьи, — подумал Николай про себя. — Наглядные, так сказать, последствия фактического закрытия комбината… Но к подобной публике действительно подход нужен, а я с быдлом на его языке общаться не умею.») А более приятные пути на комбинат есть?

— Это, как отсюда выйдете, пройдете полквартала до перекрестка в сторону центра…

— Центр — это куда?

— Вон туда, — показала старуха. — То есть сам центр левее, но улица так идет.

— А комбинат где?

— Там, — она махнула рукой под тупым углом к предыдущему направлению. — Его даже отсюда видно, вон видите труба торчит?

Николай подошел к окну и действительно различил вдали над плоскими крышами одинокую трубу, упиравшуюся в низкое, безнадежно-серое небо. Дождя, впрочем, не было, хотя он, похоже, мог пойти в любой момент.