Маша Трауб - Любовь со странностями и без

– Тогда не разводись и скажи Эм, что все кончено.

– Не могу! Я не могу! Физически! Морально! Как ты не понимаешь? Это сильнее меня! Господи, за что? – Сашка театрально заламывал руки. – За что мне такое? Эм этого не переживет! И Катя не переживет!

Лена молчала, хотя прекрасно понимала, что и Эм все переживет, и уж тем более Катя. Она и не такое переживала.

Сашка с Катей уехали. На новом месте Катя быстро сориентировалась и была счастлива. Впрочем, как всегда. Она неожиданно для самой себя устроилась на работу, нашла хороший садик для Нюси, записала ее и себя в бассейн. Купила подержанную машину и возила Нюсю на танцы.

– Ну ты как там? – спрашивала Лена у подруги. Они созванивались раз в три дня. Лена приглядывала за Любовью Михайловной, чтобы та ненароком не выскочила замуж.

– Отлично. Надо было давно переехать в маленький городок. Мне тут очень нравится. Все близко. Все знакомые. Соседка с радостью забирает Нюсю из детского садика. И Нюсе хорошо – у нее тут и социализация, и секции. Все время занята. Ты же знаешь, какая она активная. И я работаю. Представляешь? Оказывается, я не совсем отупела за время декрета.

– Ты не можешь отупеть с двумя высшими образованиями.

– Скажу тебе по секрету, я зарабатываю больше Сашки. И мне это нравится.

– Ты ведь вернешься в Москву? – рассмеялась Лена.

– Пока не собираюсь. Мама нормально?

– Да, тоскует, правда. Но я ее записала на скандинавскую ходьбу. Там группа для пожилых. В парке. Очень приличные люди собираются. Они даже соревнования устраивают, в масштабах парка.

– Тогда она точно замуж выйдет. Ну и пусть. А еще какие новости? – спросила Катя.

Лена так и не смогла признаться подруге, что Сашка оставил ей письма для Эм. Настоящие бумажные письма, запечатанные в конверты.

– Ты можешь отправлять ей раз в неделю? – попросил Сашка.

– Не могу. И Почта России не может. Они придут через год. Почему ты вообще меня об этом просишь? Я подруга твоей жены! У тебя совесть-то есть? Хочешь, напиши ей в соцсетях. Какие проблемы?

– Нет, ты не понимаешь. Она достойна настоящих писем. Написанных ручкой, чернилами.

– Сашка, ты совсем больной? – Лена искренне недоумевала. – А если я расскажу Кате? А я должна рассказать Кате, о чем ты меня просишь! Я дружу с Катей, а не с твоей Эм.

– Она знает. Если хочешь, можешь прочесть.

– Не хочу. Делать мне больше нечего. И ты совсем сошел с ума. Зачем ты делаешь больно своей жене? Нарочно? Это, в конце концов, жестоко. Катя ради тебя переезжает в другой город. Она думает о Нюсе, о семье, а ты?

– Знаешь, мне кажется, я написал роман в письмах. – Сашка ее даже не слушал.

– Вот и отлично. Я не буду их читать. И отправлять тоже. Иди на почту и сам отправляй.

О дальнейшей судьбе писем Лена не знала. Возможно, Сашка забрал их с собой и отправлял раз в неделю.

Катя же после переезда просто расцвела и с радостью смотрела в будущее. У нее началась новая жизнь. Лене казалось, что подруга будет даже рада, если из ее жизни исчезнет Сашка. Пусть бы он остался со своей идеальной Эм, а Катя смогла бы жить спокойно, растить Нюсю, работать…

Весь следующий год Сашка не переставал страдать. Порывался уволиться, вернуться в Москву, найти другую работу, не работать вовсе, а писать книгу. Он ныл без конца. Катя стала настолько независимой, что вообще перестала замечать присутствие мужа. Она работала, ее ценили. Нюся ходила на танцы и Катя по вечерам расшивала костюм для выступлений пайетками и даже этим была счастлива. Сашка беленился еще больше. Он то устраивал скандал на почве ревности, то изображал жертву, то мучился язвой, то мигренью. Катя освободила маленькую комнату, считавшуюся кладовой-гардеробной, купила раскладушку и перенесла туда все вещи мужа.

Сашка сидел в соцсетях, в которых Катя даже не была зарегистрирована. Лена получала одно сообщение за другим. Из писем следовало, что Эм не выходит на связь, и Сашка умолял Лену встретиться с Эм и выяснить причину молчания. Лена написала, что ни с кем встречаться не собирается. Сашка обиделся и замолчал.

Потом он заболел – сердце, тахикардия. Катя его выходила. Она продолжала работать, содержала всех. Сашка после болезни так до конца и не смог оправиться – часто проводил целые дни в кровати, писал письма, какие-то воспоминания, то брался за роман, то все выбрасывал и начинал писать «путевые заметки».

Потом вдруг его кидало к Кафке, и тут же, без перехода, он видел себя новым Маркесом или Набоковым. С работы его тихо уволили по собственному желанию, и в принципе не находилось больше оснований оставаться в том городе. Они могли вернуться в Москву. И Сашка этого хотел, а Катя – нет.