Алексей Митрофанов - Пречистенка

Кроме того, рука Сурикова выражает редкую непосредственность. Холм Венеры только у самой линии жизни прегражден несколькими отрывочными линиями, указывающими лишь на внешнее случайное замыканье перед людьми. Линия сердца главным руслом недалеко огибает Сатурна, но боковой и очень четкой линией узорно проходит через весь холм Юпитера и направляется к самому центру пальца, знаменуя сердце благосклонное и благородное».

Максимилиан Волошин увлекался хиромантией и оккультизмом.

А внучка художника Сурикова именно об этом отеле писала: «Внутри было мрачно, тихо, холодно. Широкие длинные коридоры… были всегда безлюдны, казалось, здесь никто не живет. А жили там в высоких и больших комнатах подолгу — годами. Среди жильцов было много знаменитостей: композитор Гречанинов, скульптор Опекушин, профессор Северцев. Был даже особый корпус, где останавливались проездом исключительно художники. Там, бывало, постоянно жил Репин».

Здесь, кстати, она позировала деду для картины «Посещение царевной женского монастыря»: «Он надевал на меня царевнин наряд, взятый напрокат в костюмерной Большого театра, — бармы, оплечье и кокошник. Я стояла, переступая с ноги на ногу, и терпеливо позировала. Бармы и кокошник были тяжелы, платье мне было велико, рукава волочились по полу».

Юный Илья Эренбург вселился сюда, когда его отец был снят с должности управляющего Хамовническим пивоваренным заводом. Квартира была больше не по средствам, пришлось перебираться в гостиничный номер.

Впрочем, Эренбург об этом не жалел, говорил, что хоть комната и была маленькой, а гостиничная жизнь ему нравилась — она дарила чувство свободы. Отец уходил с утра искать работу, а Илья после уроков водил к себе товарищей, коих убеждал, что живет здесь совершенно самостоятельно.

Однако же интересно будет узнать, в честь чего гостиница так названа. Дело в том, что еще в восемнадцатом столетии здесь располагалась громадная усадьба, принадлежащая князьям Голицыным. Ее главное здание можно увидеть из Малого Знаменского переулка.

* * *

Главное здание голицынской усадьбы было построено в 1761 году известным архитектором Саввой Чевакинским — мэтром, прославившим себя такими знаменитыми постройками, как Николаевский морской собор и Шереметевский дворец (они, ясное дело, возводились не в Москве, а в стольном граде Петербурге).

Спустя тринадцать лет после постройки, все пришлось снова переделывать — Великая Екатерина решила сделать тут царскую резиденцию. Владельцы чести были только рады, и в скором времени здесь выстроили большой дворец из дерева — с коридорами, покоями, двухсветным тронным залом и прочими, необходимыми для царской жизни, атрибутами.

Разумеется, это стало событием. Господин Корберон, дипломат из Парижа, писал: «Нынешний дворец недавно устроен; это весьма искусное соединение деревянных и каменных домов, принадлежащих частным лицам; наружный вход украшен колоннами; за прихожей очень большая зала, за которою другая, тоже большая, в которой императрица принимает иностранных министров. Дальше следует еще более просторная зала, она тянется в длину всей постройки и состоит из двух комнат, разделенных посередине колоннами; в первой императрица играет, а вторая служит для танцев».

Увы, сама Екатерина проявляла недовольство. При этом претензии были довольно серьезными — сложная, нерациональная планировка (императрица иной раз подолгу бродила бесчисленными коридорами, отыскивая свою спальню или же кабинет). Кроме того, рядом находились царские конюшни (пусть и царские, но воздуха они не озонировали). Да и холодно было во дворце.

Холод, кстати, чуть не послужил причиной гибели двух секретарей Екатерины — Григория Теплова и Сергея Кузьмина. Видя, как они озябли, императрица отдала распоряжение — сварить секретарям кофе по своему рецепту. В результате несчастные чуть не скончались от сердечного приступа: кофе был до невозможного крепок, а то, что его нужно разбавлять в больших количествах свежими сливками, никто не догадался.

В скором времени екатерининская резиденция была разобрана. Британский гость Уильям Кокс писал об этом: «здание, сооруженное с быстротой молнии, оказалось столь красиво и удобно, что материал, из которого оно сооружено, был употреблен впоследствии на постройку императорского загородного дворца, стоящего на небольшой возвышенности в окрестностях города».

* * *

Впрочем, и дальнейшая история голицынских владений была довольно любопытной. В начале прошлого столетия тут, в домовой церкви, решил венчаться Пушкин. Но митрополиту это почему-то не понравилось, и он велел венчаться в недостроенной в то время церкви Большое Вознесение.