Из кабины самосвала появился Сергеич – ну вы поняли кто. Потянулся, разминая затекшие от длинной дороги косточки.
Потапыч-второй раскрыл «балетку» на капоте «москвича». Вынув из чемоданчика газету, по-хозяйски застелил импровизированный стол, принялся выкладывать свои запасы. Из кабины «шиньона» уже выбрались Кобылин и Васька Анчуткин. Поздоровкавшись с подъехавшими за ручку, немедля присовокупили к снеди Потапыча-второго остатки своих яств.
Потапыч раскупорил «Русскую» и наполнил четыре стаканчика.
– Ну, за возращение! – Повернулся к учителю. – А ты чего, Сергеич? Не менжуйся, от коллектива не отрывайся. Это, мужики, Сергеич, учитель наш новый. А это, Сергеич, наша ветеринарная надёжа. Знакомься.
Познакомились взаимоуважительно.
Молодой учитель взял четвёртый стаканчик. Чокнулись. Выпили.
– Закусывай, Сергеич, – заботливо протянул половинку огурца и хлеб с салом Кобылин. – Мы-то уже жевнули, теперь душа табачку требует. А ты-то, Сергеич, не куришь?
– Нет.
– Оно и правильно, – сказал Потапыч, выпуская густую струю дыма, – от курения, окромя вреда, никакой пользы. Как и от этой заразы, – он кивнул на ополовиненную бутылку.
– Но потреблям же! – засмеялся Васька.
– Для аппетиту, – назидательно поднял вверх палец Потапыч-второй, – а также по традиции и с устатку. Вона, какая дорога была и сколь хлопот. А куда вас носило? – Он снова наполнил стаканчики.
– К соседям ездили. За племенным кабанчиком. Председатель закупил, а то наши-то измельчали. Свежий приплод нужен.
– Это правильно, – согласился Потапыч. – И чо, взяли?
– Но, дак, – важно кивнул Кобылин на будку «москвича». – Сидит милый, ждет своего часа. Ценнейшая порода – ландрас!
– Это как же? У нас не было, а у них есть? – вскинул брови Потапыч.
– Соседский председатель… да ты ж его знашь! Поездить любит. Всё передовой опыт изучат. Вот где-то и надыбал. Грит, мол, с самой московской выставки выписал. И себе, ну и, понятно, другану своёму, нашему Бычаре… – Михалыч осёкся и посмотрел на учителя.
– Всё нормально, Михалыч, – снисходительно сказал Потапыч-второй. – Сергеич – он с понятием… Да и уж слыхал небось, что в народе так председателя кличут, когда раздраконит.
Но тему сменил:
– А завидная у кабанчика доля! Кабы меня так – с доставкой к бабам, мол, давай, мужик, займись делом! И чем больше окучишь, тем боле тебе слава и почёт! Ну, чо, за любовь, ли чо ли? – поднял он стаканчик под общий хохот.
Через десяток минут была допита и початая «Стрелецкая».
– Однако пора и домой, – деловито сказал Кобылин, – ещё кабанчика надо сдать.
– Ага, – согласился Потапыч-второй. – Нам с Сергеичем тоже с разгрузкой в школу надо успеть, пока Терентьич домой не ускрёбся.
– А чего везёте? – спросил Васька, оглядывая ящики в кузове самосвала.
– Это лингафонный кабинет, – ответил Шишкин, – для занятий иностранными языками.
– Чего-чего? – переспросил Кобылин.
– Лингафонный кабинет. Класс оборудуем: на каждой парте – микрофоны и наушники, а на столе учителя – магнитофон и пульт для прослушивания. Для отработки правильного произношения каждым учеником иностранных слов.
– Серьёзная техника, – покачал головой Кобылин. – Давно пора, а то нашей ребятне с городскими тягаться трудно, особливо по иностранному языку. У нас, почитай, все предметы преподаются урезанно, не то что в городе. Вот и поступи сельское дитя опосля такого обучения в институт.
– Ниче, Михалыч, – хлопнул зоотехника по плечу Писаренко. – Твоя младшая, Люська, вон какая светлая голова – куда хошь поступит! Ладно, мужики, поехали!
Потапыч-второй завернул остатки снеди в газету, сунул сверток вместе с пустыми бутылками в «балетку», очистив тем самым москвичёвский капот. Ветеринарная парочка тем временем уже уселась в кабину. И легковушка резво рванула с места.
– Эва, полетели, как на пожар! – недовольно проводил «шиньон» взглядом Потапыч-второй. – Вот, Сергеич, чего делать не следует. Быстро поедешь – медленнее понесут.
Молодой учитель согласно кивнул, забираясь в кабину грузовика. Когда самосвал тронулся, апельсиновое пятнышко ветеринарного «москвича» уже виднелось далеко впереди, почти у отворота с шоссе в село.
А Потапыч-второй машину не гнал. Он вообще не любил быстрой езды, хотя вполне мог бы посоревноваться на автостраде с иной легковушкой. Знающие водилы не зря прозвали «стотридцатку» королевой дорог или ласточкой. Сейчас же Потапыч и вовсе сбросил скорость: скоротечное возлияние над панорамой родного села заметно ударило Потапычу по мозгам. Шишкин-младший это чувствовал и по себе – тоже, чуть ли моментально, закосел на голодный желудок.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу