Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

Ощущение, что понедельник воистину день тяжкий, несколько пригасилось походом в «сельпо». За прилавком вновь улыбалась и щебетала прежняя Алёна-Леночка. Да… Как быстро расходятся на сельских просторах информационные круги! Конечно, магазинская красавица уже была в курсе, что талантливо разыгранная артисткой Анжелкой перед подругой Шишкина-младшего майская пакостная сценка в «сельпе» – чистый экспромт-выдумка, без реальных корней, но этого душераздирающего эпизода (а может, Алёна-Леночка и про Маруськину театральщину просвещена?) хватило поссорить молодого учителя и кашуланскую Таньку. И в девичьем сердце опять чего-то затеплилось? Кто же не знает, что симпатия, тем паче, дружба между мужчиной и женщиной всегда основана на надежде одной из сторон, что это не просто дружба. Кстати, интересно слышать, – за год Шишкин так и не привык, – все эти обращения-упоминания: Танька, Ванька, Катька… Иначе в разговорах о ком-то и общаясь меж собой деревенские, даже зачастую учителя, имена не употребляли.

Вернувшись домой, Шишкин-младший пообедал и распластал свой организм на кровати, придавленный обилием свободного времени. Как же замечательно ничего не делать, а потом передохнуть!

До открытия сезона в лагере оставалась целая неделя, которую Александр распланировал без остатка. Завтра он отправится в город, под ясные очи Шишкиных-старших. Вернуться надо вечером в четверг, так сказать, с корабля на бал. Виталя идею мальчишника для Ашуркова не только воспринял с полным «одобрямсом», но и вызвался проявить чудеса кулинарии. Само действо решили провести по погоде: если дождь не грянет, то исключительно на природе – на реку уехать, к живописным скалам. Вечер, костёр, шашлык-машлык, люляки опять же… баб и прочие вкусности. В пятницу, понятно, бракосочетальный процесс и – весёлым пирком да за свадебку. В субботу…

Александр с волнением подумал о Танюшке. А может, и срастётся всё? Ну не дура же она! Уж наверняка и она уразумела, что выходки Анжелки и Маруськи – только выходки. Хотя полтора месяца обоюдной молчанки тоже со счетов не спишешь. Хочется, конечно, выглядеть пострадавшей стороной, без вины, так сказать, виноватым – оболгали бедного! обидели юродивого!.. Но чего ж он тогда головушку по-страусиному спрятал? Вот и проявил бы настырность мужскую – и раз, и два – сколь потребуется для восстановления отношений, ан-нет! – лучше, как сейчас полёживать и ждать, что первая прибежит… «Козёл ты, Шишкин! – в который раз подтвердил внутренний голос. – Так тебе, выходит, это нужно – вот и вся любовь-морковь…»

Александр представил: дрогнуло-таки нежное Танюшкино сердечко, и она сделала первый шаг к примирению. И что же он тогда? «Ага, Таня, прощаю! Будем и дальше целоваться-миловаться!..» Так, что ли?

«А может, и вправду… – у Александра аж дух захватило! – сделать Татьяне предложение? Ну чем она хуже прежних городских подруг? Наоборот, в сто раз лучше! Сословная спесь маман Шишкиной? Смешно…»

После минувшего уже почти года сельской самостоятельной жизни родительский магнетизм совершенно ослаб. Да и надоела уже вся эта самостоятельность, кажется, окончательно приучившая с самим собою разговаривать вслух! Вот, что он есть, Шишкин Александр? Фактически не пьёт, не курит, в карты не играет, за женщинами тоже не волочится, это они к нему липнут, но стойко отбивается… «Насквозь, короче, положительная личность! А правильно ли живу?»

Внутренний голос тут же откликнулся на столь философский вопрос: «Правильно, но зря! Судя по всему, Шишкин, дурь у тебя прошла и маразм ещё не наступил. Самое время задуматься о вечных ценностях…» – «Но брак, даже заключённый на небесах, всё-таки со временем может оказаться браком…» – «Шишкин! Может, насчёт твоего маразма я высказался слишком оптимистично? Радует, конечно, что ты целый год выжил в сельской местности. Но огорчает – что одновременно и из ума! То «а не жениться ли?», то «хорошее дело браком не назовут»… Сколько же ты елозить будешь? Или уж определись, или выкинь все эти рассуждения из головы и не заморачивайся. Жил как жил – и живи себе!..»

Александр признался, что упрёки внутреннего голоса абсолютно справедливы и обоснованны. И заставил себя углубиться в очередной зарубежный детектив, что помогло (понятно, временно) выкинуть из головы двуличные рассуждения.

В девятом часу вечера засосало под ложечкой, – тут мы опять незамысловато скаламбурим! – захотелось и натуральной ложкой поскрести по тарелке. Но лень победила, и Шишкин-младший ограничился позвякиванием ложечкой чайной в аналогичной чашке с любимым какао. Прожевал пару печенюшек – аппетита никакого! – допил шоколадный напиток и направился к Мойдодыру сполоснуть чашку, пока она тёплая – холодную чашку из-под какао уже надо мыть, желательно, горячей водой, на худой конец, с мылом. Это ж только в анекдотах, если не мыть посуду, то следующее блюдо будет жирнее. В жизни, как всегда наглядно доказывала санэпидеммаршал маман Шишкина, любая грязная посуда – самый короткий путь к смерти.