Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

– Калач, Леночка, свежий?

– Двадцать восемь копеек, – ещё холоднее промолвила, отворачиваясь к окну, Алёна.

– Алён, вчерашний, что ли? – улыбнулся Александр.

– Вы берёте или нет?

«Понятно…» – уже злясь, подумал Александр, положил на жестяное блюдечко, прибитое к прилавку, две пятнадцатикопеечных монетки, взял калач.

– Пойдём, Таня.

– Александр Сергеевич! Вернитесь! Две копейки сдачи! Нам чужого не надо!

Вернулся, сгрёб два желтеньких кругляшка и, уже совершенно злой, вытащил Танюшку на улицу.

– Какая её муха укусила? – выдавил кривую улыбку.

Татьяна шла молча.

Ох и не нравилось Александру это молчание! Прибил бы чёртову Анжелку! Ну сколько можно куражиться!

Поднявшись вверх по улице, миновали мостик через ручей, повернули налево и ступили на «Номенклатурно-Школьную».

«Да японский городовой!» – чуть не вырвалось у Шишкина-младшего. Навстречу не спеша двигалась Маруська Сидорихина! «Просто так мимо не пройдёт!» Как в воду глядел!

– Саша! Милый! Я так соскучилась! – блеснула Маруська нержавеющими фиксами. – Ой, а это кто? – Она шагнула к Татьяне вплотную, чуть ли ни нос к носу. Татьяна инстинктивно отшатнулась. – Ха-ха-ха! Испугалась, беляночка! Испугалась, ага? И пра-виль-но-о-о… – Громкий смех Маруська мгновенно сменила на угрожающий оскал. – Не зарься на чужое!

И снова с улыбкой повернулась к Шишкину.

– Сашенька, ну нельзя же быть таким шалунишкой! – Игриво погрозила пальцем. – Сегодня загляну! – Последнее было сказано с таким придыханием, что Шишкин чуть калач злополучный не выронил.

– Послушайте, это уже не смешно! Я вам прошлый раз…

– Саша! Милый! Ты что, стесняешься меня? Почему мы на «вы»? Ну прости за прошлый раз: я немного растерялась от твоих интимных требований, а потом подумала… А какая меж двоих стыдливость? Да я не против…

Александр схватил Татьяну за руку и потащил вверх по улице.

– Ну, развлекись, развлекись! Дело молодое! Зато, сам знаешь, со мной интереснее! Я не Анжелка с её приворотным зельем! Ха-ха-ха! Кабы она знала, чего я туда ей подлила! Было приворотное, да поносным стало! Облегчился, милый? Люблю! Целую! Ладно, Сашу-уль! Развлекись! От меня не убудет! А мы с тобой тогда уж завтра!.. – звонко кричала парочке вслед весёлая Маруська.

У калитки «Шишкинского подворья» молчаливая и какая-то вмиг осунувшаяся Татьяна остановилась, вскинула на Александра бездонные синие глаза. Заледеневшие.

– Танюш, ты чего? – Он попытался взять её за руку.

– Знаешь… – Татьяна помолчала и решительно закончила: – Давай завтра поговорим. Что-то я сегодня… Слишком много впечатлений.

– Куда ты…

– Мне к Светке надо… – Татьяна повернулась и быстро зашагала вниз по улице. Свернула за угол…

«Блин-компот!» – только и подумалось опешившему Александру. Откуда всплыло это чужеродное «блин-компот», он так и не понял.

– Блин-компот! – зло повторил вслух.

Немного успокоился, уже усевшись в кресло и уставившись на глянцевые листья фикуса, который Татьяна с оказией привезла ему в марте, укутав шалью.

Затащила довольно тяжёлую кадку с этой разлапистой, чуть ли ни метровой «деревой» и пояснила, улыбаясь:

– Баушка говорит, это такое хитрое растение! На человеческие чувства реагирует! Как меня разлюбишь – враз эти лопухи пожелтеют!

Шишкин ещё тогда шутканул: дескать, а как ты его по дороге приморозила? Фикус загнётся, а виноватым будет он, Шишкин.

– И будешь! – погрозила ему кулачком Татьяна.

Фикус не загнулся. Фикус рос. Как на дрожжах. Шишкин-младший, понятия не имея, как за ним ухаживать, сходил даже в библиотеку при Доме культуры. И вычитал об этом растении самое противоречивое. У древних славян, оказывается, фикус – мужегон. От женщин отгоняет потенциальных мужей, культивирует в доме зависть, любовь к сплетням. А вот в Таиланде – символ страны, приносит счастье и удачу. И у большинства других народов – лучшее растение для укрепления семьи, благотворно влияет на атмосферу в доме, убивает болезнетворных микробов и даже может помочь женщине забеременеть, если его в спальне поставить. Во как! Уж не для этого ли привезла его Татьяна?! Ай да бабушка Евпраксия! Забеременеть, значит… Или отогнать его от Татьяны? На всякий случай, Шишкин кадку с фикусом задвинул в угол «большой залы», подальше от спаленки. Но поливал регулярно…

Александр так и не понял, к какой такой Светке подалась Танюшка. Но назавтра она не появилась. Вечером Шишкин позвонил ей домой. Что бы он сказал, если бы трубку сняли мать или отец? Ну, наверное, обычное: «Здравствуйте, а Таню можно к телефону?» Что бы услышал в ответ? Вопрос…