Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

– Да нет, как-то так и подразумевалось, – сказал Флёров.

– Вот и не забивайте себе голову, – улыбнулся Александр. – Ни малейшей потенции не имею на номенклатурную карьеру!

– А чего так? – ехидно спросил Мишин.

– На примере папани родного нагляделся и наслушался, – серьёзно ответил Александр. – Не моё это, уж поверьте на слово. Но и от вас заведомо помощи прошу: если, хоть откуда, начнут продавливать вопрос по моей персоне – так сказать, из внештатных в штатные, – давайте этому противодействовать сообща.

Флёров, Мишин и Калюжная тут же, не сговариваясь, посмотрели на Булкина, но тот был «готов»: несколько сполз по стулу, запрокинув голову на его спинку, и тоненько посвистывал. В уголке рта покачивалась серёжка слюны.

– Непонятно мне лишь одно, – продолжил Александр. – Отчего же не Булкина – во внештатные секретари? Всей информацией владеет, всю обстановку в районе знает… Из-за этого? – коснулся указательным пальцем сонной артерии Шишкин.

– Из-за этого, – кивнула Калюжная и в сердцах добавила: – Меры не знает! А потом к Кабаргину бежит – за индульгенцией!

– А Кабаргин – это кто? – спросил Шишкин.

– Ты не знаешь?! – удивился Мишин.

– Откуда?

– Это, Сашок, тот дядя, что сегодня за Волковым тенью ходил. Пал Николаевич Кабаргин – наш партийный Булкин. Заведующий организационным отделом райкома партии. Кардинал Ришелье при Волкове. Так с тобой что, и предварительной беседы не было?

Шишкин отрицательно мотнул головой. Мишин почесал затылок:

– Э-э-э… Что-то тут Захарушка наш ещё замыслил…

– Да хватит уж, мальчики, гадать! – перебила его Калюжная. – Будет день – будет и пища. А как там поживает моя однокашница Татьяна Остапчук? – уже улыбаясь, обратилась она в Александру. – Как там её Валюшка и Кирюшка? Колька-то её орден отхватил. Не запил на радостях? У него это – запросто!

– Нормально. Мои соседи за стенкой. Вроде всё у них путём, Валентина… э-э-э…

– Мы тут, Александр, все Ивановы детки. Только от разных Иванов. – Смеясь, Калюжная повела рукой. – Николай Иванович Флёров, Иван Иванович Мишин, и я – тоже Ивановна. Но у нас в райкоме по имени-отчеству не принято. Мы же с молодыми должны в ногу идти. Поэтому – только по именам. А с Татьяной мы вместе на «географичек» учились. Но… Как незабвенный Бендер говаривал: «Судьба играет человеком, а человек играет на трубе»? Так? – Калюжная погрустнела. – Татьяна сельсоветит, я сосредоточилась на географии отдельно взятого района…

– В школу не хочется? – осторожно спросил Александр.

– Так я из них не вылезаю! Должность третьего секретаря райкома комсомола – это работа со школьной комсой. Второй у нас – по идеологии, за молодые умы и сердца отвечает, чтобы они политику партии и правительства правильно понимали. Те, которые школяров постарше будут… А с указкой в класс… Нет. Отвыкла. В номенклатуру погрузилась.

Валентина бесшабашно тряхнула кудрявой головой.

– Да и обабилась: щи-борщи, игрушки-постирушки, детки-конфетки. У меня же, как у Татьяны, тоже уже двое. Муж в «Сельхозтехнике» инженерит. Осели мы тут крепенько… Сама-то я – городская… Когда-то была…

По изменившейся за столом атмосфере Шишкин-младший понял, что «непонятки» с ним закончились, теперь уже он точно «прописался» в райкоме. Ребята его приняли. И лишь одно никак не умещалось в голове: почему всё-таки он, а не Булкин? Ну, закладывает за воротник, так кого нынче этим удивишь, зато для партийного райкома – хорошо управляемый кадр. Хотя… Зря он, Шишкин, разоткровенничался за столом. Первый раз всю эту компанию видит. И где гарантия, что не только в Булкине дело. Может, и любой другой мальчишить-плохишить…

– Ладно, братцы, пора и по домам, – поднялся Флёров. – Иван, реши с Булкиным. Одного не отпускайте. Нам только снеговика под Новый год не хватало.

– Будь спок, Иваныч, – кивнул Мишин. – Передадим с рук на руки, нам же по дороге. А Сашок у меня заночует, как и решили.

– Ну и лады.

Мишин, оказывается, холостяковал – в однокомнатной квартирке одноэтажного кирпичного восьмиквартирника.

– На сборы уеду, ключи в райкоме. Если в райцентре притормозишься вдруг – знай, где заночевать. Это же всё-таки не наш местный «хотель» с «удобствами» во дворе и тараканьими бегами в «нумерах».

Они ещё с полчаса поболтали обо всякой всячине, а потом Иван уснул. А Шишкин-младший долго лежал без сна. Всегда плохо засыпал на новом месте, но сейчас ещё в голову лезли самые невероятные гипотезы сегодняшних предновогодних «чудес». Однако трезвый внутренний голос зудил: «Шишкин! Будь бдителен! Неспроста всё это, неспроста!..»