Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

«Боже Святый Вседержитель! – мысленно взывала к небесам член КПСС Шишкина А.Ф. – Образумь несмышлёного… Образумь, иначе сколько же шишек набьёт мой мальчик на жизненном пути!..» Альбина Феоктистовна даже прикупила в ювелирном магазине золотой крестик, обязала набожную техничку Никулишну освятить его в церкви и до поры до времени запрятала святую реликвию в шкатулочке среди своего ассорти из колец, кулонов, колье, брошек-серёжек и прочего дамского драгметалла и бижутерии…

Но одно дело абстрактно рассуждать на темы «Кто виноват?» и «Что делать?», и совершенно иное, когда конкретная ситуация берёт за горло. И Шишкин-старший, и маман Шишкина рассуждать-то рассуждали, но в последнее время больше прикидывали, куда определить своего отпрыска. Варианты были вполне. А тут – на тебе!

С помощью оперативно употреблённых седативных средств Альбина Феоктистовна где-то за неделю смирилась с неизбежным. Конечно, решение сына насчёт Чмарово поначалу так полоснуло по сердцу, что захотелось всё бросить и в это самое Чмарово поехать вместе с ним, как бы её Сашенька не отбрыкивался. Варить ему супы, стирать бельё… Но вскоре разум возобладал над эмоциями. Ответственная работа, партийный долг. Наконец, куда в таком раскладе подевать папу Серёжу, которому тоже нужны супы и чистое бельё?

Изучение карты области, а также выяснение по своим служебным каналам что есть такое, это Чмарово, на Альбину Феоктистовну тоже подействовали несколько успокаивающе. Две сотни вёрст по асфальту – пустяк для «Волги», село не какое-то богом забытое – центральная усадьба колхоза-миллионера. Председатель колхоза – орденоносец, член бюро обкома КПСС. Председательша – директорствует в школе.

Перед глазами Альбины Феоктистовны развернулись яркими красками эпизоды знаменитой киноленты «Кубанские казаки», в ушах зазвучали раздольные песни оттуда же. И тут же в памяти всплыло каноническое, ленинское: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». Маман Шишкина вспомнила ещё несколько фильмов своей юности: от «Ивана Бровкина на целине» до «Весны на Заречной улице» и вполне успокоилась. Конечно, у нас не Кубань, но колхоз-то миллионер! Присутствует, стало быть, определённый уровень цивилизации, повыше, чем в иных весях областной глубинки, и это позволит сыну с наименьшими потерями отбыть трёхлетний срок «обязаловки» после института. Ну и, наконец, подумала Альбина Феоктистовна, нельзя не учитывать и под боком нарастающую угрозу…

Обозначим эту угрозу как третий фактор. Решающий. Он уже давненько вызывал сильную обеспокоенность мадам Шишкиной. А так как эту обеспокоенность с ней разделяли – она это чувствовала! – и супруг, и сын, было бы странно, если бы этот третий фактор не сработал.

Дело в том, что по соседству с Шишкиными проживала шумная и компанейская семья обрусевшего в чёрт знает каком поколении, грека Колпакиди.

Глава семейства, импозантный, зеркально-лысый пузач пятидесяти пяти лет, Георгий Аполлонович, круто рулил по торгово-снабженческой части в областном геологоуправлении.

Утром его дожидалась у подъезда чёрная «Волга», она же пунктуально доставляла его на обед и возвращала в семью вечером. И это говорило о многом, потому как даже сам «железнодорожный генерал» С.П. Шишкин хотя и располагал аналогичной персональной «двадцатьчетвёркой», но она была зелёно-бутылочного цвета. Личная и вовсе была белая. Только у начальника железной дороги «персоналка» сверкала таким же благородным номенклатурно-антрацитовым глянцем, как у Колпакиди. А уж то, что всемогущая «санэпидеммаршал» А.Ф. Шишкина прикатывала к родному двору на бывшей «скорой помощи», пугающе расцвеченной кое-где кружками с красными крестиками, – это и вовсе можно расценивать как неимоверную близость к народным массам.

Супруга Георгия Аполлоновича, необъятная, громкоголосая, черноокая, в водопаде перманента вороньего крыла, резко контрастирующего с многочисленными, безразмерными, но всегда яркого, пёстро-попугаечного рисунка, халатами, Электрина Христопуловна Колпакиди никаких государственных должностей не занимала. Она просто была главнокомандующим фельдмаршалом, совмещая одновременно должности домохозяйки и матери четверых Колпакиди-младших. Объектом повышенного материнского внимания, опеки, заботы и обожания являлись девятилетние двойняшки Офелия и Никас, которых все, включая родителей, попросту звали Олей и Колей, как и сама Электрина Христопуловна отзывалась исключительно на менее экзотическое – тётя Эля.