Кэт Кроули - Любовь в каждой строчке

– Бабушка паникует, что ты ничего не ешь, – говорит она, шагая между стеллажами. – Утверждает, что ты превратилась в зомби – постоянно прячешься в своей комнате, спишь целый день, а ночами торчишь на пляже. Вместе с мамой, которая тоже стала как зомби.

Роуз бросает в тележку банки с тунцом, а я смотрю на свое отражение в подносах для тортов – проверяю, так ли уж похожа на живого мертвеца. Пожалуй.

– Она вообще-то понятия не имеет, кто такие зомби, – продолжает Роуз. – Я бы на твоем месте не волновалась.

– Имеет. Кэл ей объяснил. «Зомби по имени Шон» – ее любимый фильм. Наравне с «Касабланкой».

– Нам в детстве даже телевизор не давали смотреть. А теперь она полюбила фильмы с Саймоном Пеггом и сообщает мне, что моей племяннице нужен секс.

– И что ты ей ответила?

– Что зомби сексом не занимаются.

Бабушка и Роуз не ладят. По семейной легенде, они начали ссориться, когда Роуз еще было года три, и продолжают до сих пор – просто из упрямства. Бабушка считает, что Роуз слишком много ругается, слишком много работает и слишком редко приезжает погостить.

– Раз она отправила тебя ко мне, значит, дело плохо.

– Я пыталась закончить двенадцатый класс, – оправдываюсь я.

– Если б хотела – закончила бы. Сдала бы экзамены с закрытыми глазами.

Вспоминаю, как вместо уроков лежала за школой на траве, солнце грело мне лицо, а травинки щекотали спину.

– Глаза у меня были как раз закрыты.

– Жизнь продолжается. – Роуз говорит это так, будто все в ее власти.

Мы несем продукты к машине. Когда подходим, я замечаю на лобовом стекле афишу группы The Hollows. Хироко и Лола выбрали это название очень давно, когда и группы-то еще не было. Они сочиняли песни и репетировали в гараже у Лолиной бабушки.

Роуз ставит пакеты в багажник, а я изучаю листовку. На фото девчонки вдвоем на автобусной остановке, с бас-гитарой и барабанной установкой.

– Старые друзья, – объясняю я Роуз.

– Старые друзья пишут, – слышу я чей-то голос, поднимаю глаза – и вот она, Лола, собственной персоной.

Конечно, ничего удивительного – она живет неподалеку и, видимо, как раз разносила листовки. Но для меня это маленькое чудо – Лола будто возникла из прошлого, материализовалась в воздухе: маленькая, стройная, с длинными каштановыми волосами и смуглой кожей. Мне хочется обнять ее, но тогда я расплачусь прямо здесь, на парковке.

– Как давно мы не виделись.

– Очень давно. – Лола крутит в ухе гвоздик. – Ты так давно не писала – мы уж думали, ты умерла.

– Об этом я бы тебе сообщила.

Она не улыбается, но перестает крутить сережку. Если сказать ей про Кэла – она тут же меня простит.

Правда, почувствует себя виноватой. Да и как-то неправильно заводить об этом речь, пока Роуз закидывает в машину туалетную бумагу.

– Двенадцатый класс. Времени не было совсем, – оправдываюсь я.

Она делает шаг вперед и касается моих волос, будто только сейчас заметила, что они теперь короткие и светлые. Она подмечает все: и черную футболку с джинсами, и мою худобу. Сама Лола в коротком серебристом платье, и рядом с ней мне хочется хотя бы выглядеть не так тускло, как у меня на душе.

– Тебе не нравится? – спрашиваю я, проводя рукой по волосам.

– Нравится.

– Прощаешь меня?

Она берет у меня листок, пишет свой телефон и говорит, что сегодня вечером они играют в «Прачечной».

– Там будет Генри, и если ты действительно раскаиваешься, то обязательно придешь, – говорит она и не дает объяснить, что я не хочу видеть Генри. – Придешь и будешь помилована.

Пока мы с Роуз выезжаем с парковки, я рассказываю ей о Лоле и Хироко. Лола поет и играет на гитаре, Хироко – на ударных. Рассказываю – и будто снова вижу, как на уроке, тайком от учителя, они передают друг другу записочки со словами песен. Кладу листовку в карман. Я скучаю по Лоле и не хочу разочаровывать ее. Но в «Прачечную» я точно не пойду. Жизнь и без того достаточно тосклива, чтобы еще смотреть, как Генри и Эми держатся за руки и целуются.

– Кстати, о старых школьных друзьях, – начала Роуз. – Я на днях встретила Софию – ну, знаешь, маму твоего дружка Генри. Очень вовремя встретила. Я как раз узнала, что с твоей работой в больнице ничего не вышло, рассказала об этом Софии, а она предложила тебе место в «Книжном зове».

Роуз говорила очень быстро, и я не сразу уловила, о чем это она. А когда до меня дошло, долго молчала. Сидеть рядом с Генри, испытывая неловкость восемь часов в день. Даже если работать в разные смены, нам все равно не избежать встреч друг с другом. Он всегда в магазине. Он даже ночует там. Лежит на диване и говорит об Эми. Говорит с Эми. Я представляю, что она лежит на диване вместе с ним.