Вячеслав Солдатенко - Когда утонет черепаха

Том Ларсен отвечал медленно. Если бы его сейчас повели на расстрел, он бы не расстроился. Сейчас ему хотелось спать, спать, ни о чём не думать, не слышать и тем более, не разговаривать. Он шептал ответы, не особо заботясь, слышат ли его. Тишина была, как на драматическом спектакле. И освещение тоже.

– Почему вы не прибегли к помощи коллег?

– Надо было действовать тихо. Коллеги бы раззвонили, ничего бы не вышло.

– Это вы называете тихо?

Том Ларсен вместо ответа развёл руками. Следующий вопрос.

– Кто помогал вам планировать акцию?

– Сами планировали. Нашли в архивах планы зданий, включая подземные коммуникации. Съездили, на месте проверили.

– А горцы что, не проверяли?

– Проверяли. Пришлось их обмануть. Например, они видели, двери заварены. Но им в голову не пришло, что заваренные двери можно снять вместе с косяком.

– А если бы догадались?

– Тогда сейчас бы мы отдыхали на некоторой глубине в прибрежном песочке.

– Когда вы прибыли в санаторий?

– За два дня.

– Вас никто не заметил?

– Мы по лесу, через забор, ночью. Сидели под землёй, в районе котельной. Там коммуникации идут ровно под конференц-залом. Заодно пол разобрали. Заминировали кой-чего по мелочи.

– Почему вы не стали ждать армейского спецназа?

– Они дурные, стали бы нас разоружать. Мафиози бы разбежались. Больше того, я думаю, они за этим и ехали. Кто-то же их вызвал. Точно не мы.

– Как вы ушли?

– А это спасибо северным воякам. Они ходов нарыли под санаторием ещё во время строительства. Заодно выкопали ход на берег.

– Но вы вошли через котельную.

– Входить на берегу было нельзя. Свежая земля, следы, горцы бы заметили.

– Снаружи выход не был виден?

– За годы его завалило, осталась лишь нора, похожая на лисью. Мы его изнутри нашли. Ещё пришлось копать, чтобы вылезти. Изрядно лопатами помахали. Арестованные как на подбор толстые.

– Куда вы отправились потом? Спецназ обследовал берег, вас не нашёл.

– Нас пограничники забрали. У них есть десантный катер. Тридцать лет его не заводили. Ради нас воскресили, можно сказать.

– Пограничникам вы, значит, доверяете.

– Ну да. Им, бедолагам, никто взяток не даёт, вот они и честные.

Напрасно премьер нервничал. После побоища в санатории «Море» рейтинг правящей партии вырос на три пункта. В МВД повысили зарплаты, в полицейской академии впервые поступающим не хватило мест, профессия вдруг стала модной. Преступность сгинула, Тихие страны стали тихими на самом деле. Тома Ларсена полгода мариновали под домашним арестом. Потом вдруг дали премию и орден, перевели в штаб, бумаги перекладывать. Группу Профилактики Правонарушений расформировали, дела бойцов и командира засекретили по самому высшему уровню. Сплетни, конечно, остались. У Тома спросили однажды, правда ли, что Исаак Заяц поздравляет его с днём рождения.

– Вот ещё! – отвечал капитан, обрезая гильотинкой кубинскую сигару.

Паша Селиванов пишет сценарии для анимационных лент. У него профессиональная деформация. Он примеряет для мультфильма всё что видит. Про крикливую дворничиху написал бы: «…от её крика осыпались листья, упала в обморок ворона и по фасадам домов побежали трещины». Давку в трамвае Паша представил бы так: «…люди лезут внутрь, ворчат. Стенки трамвая растягиваются, трещат и, наконец, лопаются как шарик. Озадаченные пассажиры остаются стоять на открытой платформе. Водитель трамвая дважды моргает круглыми глазами».

Про себя самого он написал бы: «Человек склонился над клавиатурой, воздел руки. Слышен грохот автоматных очередей. По бумаге бегут буквы. Свистят пули, автор не пишет, а строчит. Очень быстро лист заполняется текстом. Взмокший сценарист откидывается в кресле. Его клавиатура дымится, как пулемёт после боя».

Если время действия в прошлом – дымилось бы гусиное перо. И от финальной точки вспыхнет бумага. Но образ с клавиатурой ярче.

Целые сценарии заказывают редко. Чаще Паша правит диалоги в чужих сценах. Иногда доверяют целые эпизоды. Его называют талантливым, но лучше бы просто платили. У Паши есть работа «для поддержки штанов». Он пилит дубликаты ключей в мастерской. Пятнадцать дней в месяц сидит в торговом центре, в дальнем углу, под лестницей. Ждёт клиента и пишет, пишет. И в выходные дни тоже пишет. Он по десять раз переписывает каждую страницу. Писанина заменяет Паше алкоголизм. Это способ сбежать из реального мира в придуманный. Там-то он демиург, творец всемогущий. Захочет – оторвёт ноги негодяям. Или разденет красивую женщину на берегу моря. А потом её же отогреет у камина.