Наталья Нестерова - Нежное настроение (сборник)

Еда в Питере, эта игра в безденежье, когда какого-то черта начинаешь заказывать селедку под шубой в «Визави», пить безымянную водку из пластика и закусывать кремовыми трубочками в стояке при продуктовом магазине. Удивительно органичное хамство – или уверенное панибратство, кто как назовет, – продавщиц сводит тебя по ступеням социальной лестницы во влажный подвал, под горячую трубу, к которой даже покрасневшие руки не приложишь, так жжет. И ты смирно, как лошадь в стойле, ешь и пьешь свое, не торопясь, но и без нужды не задерживаясь, а потом снова выходишь на ветер. Поездка в Питер – это вываривание одиночества, так вываривают заспанную простынь в кипятке: вся серость переходит в воду, а тебе остается белое полотно, которое поначалу кажется новее, беспамятнее, невиннее, чем раньше. Вода уйдет в нечистую землю, а ты увезешь свое отстиранное одиночество, высушенное на утреннем холоде, похрустывающее, ломкое, гордое. А дома уже утюгом с паром, и спрятать, чтобы потом расстелить перед следующей любовью, как в первый раз.

Насколько мне известно, достаточно пережить в Питере одну чужую смерть и одну свою любовь, чтобы перестать нуждаться в этом городе.

Выхожу из дому раз в три дня, много сплю днем и почти не сплю ночью, не читаю, не пишу. Я жду. Бывает, когда впереди праздник или особенное событие, за неделю почти не живешь, смотришь в светлое послепослезавтра, не замечая обыкновенные среду, четверг, пятницу. И праздник потом обязан окупить эти пропущенные дни, но никогда не окупает, всегда остается тень недовольства, потому что нет такого события, которое могло бы компенсировать напрасно потраченный кусок жизни. Иногда ждут событий неконкретных: «Сейчас как-нибудь, а вот весной, весной...» А ведь только конец января и, учитывая, что ты всю осень Нового года ждала, жить-то когда? Ждут хорошей погоды, отпуска, похудения, понедельника. Ждут человека. А нужно ли? Я не беру случаи, когда есть определенный срок, командировка или армия, речь об ожидании «когда-нибудь». «Зима пролетит, и весна пройдет, и лето – и целый промчится год, но ты ведь придешь, пусть не в этом году, и я, как тебе обещала, все жду». Это Сольвейг, она потратила жизнь на ожидание. Ибсен утверждает, что тем она спасла душу Пера Гюнта. А я вот думаю, не загубила ли? Ведь он мало того что свои годы промотал, так еще и ее. Потому что жизнь, проведенная у крыльца, вряд ли была счастливой. Я представляю, какой она прибежала к нему – счастливая, живая, молодая и на лыжах, как дура. Решительная. А потом воля ее иссякла, и она превратилась в памятник своей любви, который в конце концов «сработал» – в пятом действии, если я не ошибаюсь. Ибсен пишет, что «она ему и жена, и мать», но по мне, так это извращение – столько лет быть беременной своим мужчиной. Лучше бы родила от прохожего.

На самом деле, когда пьесу пишет не мужчина, а ты сама, – спасаем ли мы своим ожиданием? За всех не скажу, но иногда женщина ждет, чтобы не жить. Пока ты стоишь у крыльца, пока зажигаешь свечу в окне, кажется, что и время остановилось. Не взрослеешь, не меняешься, не стареешь. И жизнь вроде не зря, ведь ты на службе, под честное слово, данное по собственной воле, на посту, когда уже и вечер, и ночь, и снова утро, и лето прошло, и снег лег.

Я знаю, однажды я ждала больше пяти лет и все это время гордилась собой, как никогда прежде. Не то чтобы совсем монашествовала, но когда появлялся новый мужчина, я говорила, что мы, конечно, побудем вместе, но не всерьез, и как только вернется Он!.. Мне казалось, это мой способ любить, но, похоже, это был страх – вдруг опять близость, боль, я же не вынесу еще одну потерю. Мужчина тут совершенно ни при чем, по крайней мере он не виноват. «Жизнь моя песней стала с тех пор, как в первый раз отыскал тебя взор! То было божье благословенье!» И все тут. Бог тебя МНЕ послал, у меня миссия, а ты иди уже и под ногами не путайся. Я только надеюсь, что за те годы, прожитые без сердца, отвечу я, а не он, иначе уж совсем несправедливо.

А бывает ожидание любви, состояние «невесты», как я его называю. Сидит дева, ждет неизвестного Жениха, глаз от окна не отводит, попу от лавки не отрывает – вдруг прямо сейчас судьба мимо пройдет? Она и проходит – по другой улице.

И совсем пустое ожидание, как ложная щенность, когда вообще непонятно, чего ждешь-то. Вроде бы не посеяно, не посажено, а тело твое опутано, рассудок томится, душа закрыла глаза. Что-то будет. Некоторые называют это «предчувствием», а я – ленью, сном разума.