Наталья Нестерова - Нежное настроение (сборник)

– Любовник. У тебя есть любовник, – выпалила Соня.

Бабушка с дедушкой улыбнулись в умилении внучкиной детской наивности. Это книжное слово так забавно прозвучало из детских уст!

– Да, малышка, и кто же? – снисходительно улыбнулась Зина. Словно ожидала, что в ответ Соня пролепечет: «Мамочка очень любит Хрюшу из „Спокойки“, поэтому Хрюша – мамочкин любовник»...

– Я не знаю кто. Она с ним по мобильнику говорила. «Неужели ты по мне не соскучился? Ты ведь меня уже две недели не целовал...» – Соня так хорошо изобразила Наташин нежный, лишенный всякой интонации голос, что стало ясно – она говорит правду.

Через мгновение все загалдели, торопясь и перебивая друг друга.

Даже безучастно сидевший в стороне Гарик вынырнул из своих мыслей.

– Соня, т-ты п-просто П-павлик Морозов.

– Да кто же это? У нее и знакомых-то нет! – удивилась Рита.

– Ребенок сошел с ума! – Аллочка заискивающе заглядывала в глаза Любинским.

И через все голоса ручейком журчала Нина:

– Сонечка, успокойся, тебе послышалось. Давай я тебе дам чаю. Хочешь торта? Давай я тебя уложу...

Наташа, напряженно-недвижимая, как притворяющаяся мертвой ящерица, смотрела на Антона.

Поймав его испуганно-суетливый взгляд, Аллочка неуклюже бросилась защищать дочь:

– Наташа не имела в виду ничего такого, они же просто дружат, мало ли...

Рита медленно переводила подозрительный взгляд с Наташи на Антона и обратно.

«А что, если и правда уедет?» – подумал Антон. Он-то знает, какой Боба бешеный... и какой Маша была девочкой – особенной, ни на кого не похожей... И что тогда? Только Наташи ему не хватало!

Зинаида Яковлевна тихо проскрипела:

– Наташа, я, кажется, знаю, кого ребенок имеет в виду...

Что было делать бедной, загнанной в угол героине вечера, как в последней своей беспомощности не попытаться укусить в ответ.

– Я тоже кое-что про вас знаю... – устало отозвалась Наташа.

– Что про меня знать, – почему-то горько усмехнулась Зинаида Яковлевна, – про меня нечего знать, я всю жизнь прожила...

– Дядя Юра Раевский, – бросила Наташа. И ядовито добавила: – Ваш сын недаром питает такую долгую страсть к Маше – это у вас семейное...

– У нас никогда ничего не было. – Медленно краснеющая Зина на глазах превращалась в стеснительную девочку.

Наташа заторопилась:

– Я видела, как вы на него смотрели. И слышала, как вы говорили, что он помогает вам жить, что он самый лучший...

Гарик восхищенно забормотал что-то невнятное:

– Ну, родители, вот так сюжет, старые страсти!..

А к Володе внезапно вернулась прежняя властность.

– Так, Соня. Или ты сейчас признаешься, что ты все придумала, или... – Это прозвучало так грозно, что Соня мгновенно опала, как проколотый шарик, и облегченно прошептала:

– Мне послышалось...

Антон прошелся по гостиной, походя погладил Соню по голове:

– Ставь чайник, Павлик Морозов!

– Ну, слава богу, все! – улыбнулась Нина. – А то прямо как бес во всех вселился!

Соня разлила чай, и все мирно принялись за «Наполеон».

– А что будет с твоей работой? – спросила Рита. – Ну, если Боба действительно прикроет свой бизнес, все продаст и уедет? И с тобой, Антон?

– А что будет с твоим мужем? – отозвался Антон. В голове мелькнуло беспокойное, уже чуть подернутое сонной безразличной дымкой: «Сколько Боба по дружбе платил, мне нигде не заработать». И тут же: «Самое главное – на джип уже заработал, у меня есть джип... „Опель-фронтера“, пятилетний. Невидимые царапинки покрасил кисточкой, сам». – А с тобой что будет, Рита?

Антон единственный из всех осмеливался считать, будто Гарик валяет откровенную чушь. Даже его образованность, которой так восхищалась Нина, не вызывала у Антона никакого пиетета. «С такими знаниями хорошо кроссворды разгадывать, – уверял он, – а больше они ни на что не годятся. Вот спроси его про Гегеля и Канта, он тебе все расскажет, а про настоящую жизнь понятия не имеет. Разве такой может что-нибудь приличное написать!»

Рита воинственно выпятила грудь.

– Ты что, не понимаешь, жена писателя – это профессия. Вот, например, Анна Григорьевна Достоевская...

– Скажи еще Софья Андреевна Толстая! – огрызнулся Антон.

Обычно мягкий и терпимый с женщинами, он часто, не сдерживаясь, раздражался на Риту.

Гарик изумился:

– При чем здесь я? Я могу уйти в другое издательство. Они еще встанут в очередь меня умолять.

Рита мелко закивала, а Зинаида Яковлевна округлила глаза. Бог с ним, с этим вымученным Наташиным романом с Антоном. О самом главном она и не подумала... Что будет с Гариком?