Михаил Самарский - Девочка по имени Хочу

– Виктория Александровна, – женщина в трубке тяжело вздохнула, – вам нужно срочно приехать в больницу.

– А что случилось? – напряглась Вика, – что-то с мамой?

– К сожалению, ваша мать умерла, – глухим голосом произнесла женщина.

Вика выронила трубку из рук, с минуту не могла пошевелиться, осознав слова звонившей женщины, девушка закричала на весь дом:

– Нет. Нет. Нет. Этого не может быть.

Она рухнула на диван и, обхватив голову руками, продолжала кричать:

– Этого не может быть, этого не может быть…

Вика зарыдала в голос:

– Мама, мама, мамочка моя любимая! – она, подняв руки вверх, закричала: – Господи, сколько еще ты мне приготовил испытаний?

Мобильный вновь издал сигнал, Вика схватила телефон, в голове мелькнула мысль о том, что а вдруг это была чудовищная ошибка.

– Да, – дрожащим голосом ответила девушка.

– Виктория Александровна, это Валя, ваша домработница, – произнесла женщина в трубку, – я слышала Ольга Юрьевна в больнице, как вы там одна? Могу я приехать чем-нибудь помочь?

Вика сквозь рыдания ответила:

– Мама умерла.

– Господи! Как? Когда? – ахнула Валентина.

– Мне только что сообщили, – девушка даже не могла говорить, – мне сказали приехать в больницу. Я совсем не знаю, что мне делать?

– Вика, девочка, я сейчас приеду к тебе и мы все вместе решим.

– Валя, мне не чем будет вам заплатить, – всхлипывала Виктория.

– Вика, о чем ты говоришь, какие деньги, – ответила женщина, – дождись меня, и вместе поедем.

Вика вспомнила последний разговор с матерью, неужели она чувствовала, что скоро умрет. Мать понимала, что единственным близким человеком для дочери останется тетка. Но что это за женщина? Вика ее практически не помнила, последний раз, когда они виделись, Вике было десять лет. У девушки остался в памяти день, когда тетя Надя приезжала к ним в гости, как они с ее матерью общались, сидя у камина. Пока Виктория ждала приезда Валентины, она набрала номер, который дала ей мать. Телефон долго не отвечал, и Вика хотела уже сбросить вызов, как раздался бойкий женский голос:

– Алло, алло, – на другом конце ответил запыхавшийся голос, было понятно, что женщина бежала к телефону, – ой, господи, думала, не успею. Слушаю вас.

– Здравствуйте, это Вика Белова, – представилась девушка.

– Здравствуй, племяшка, – ответила женщина, – спасибо, что вспомнила обо мне. Слышала-слышала о ваших приключениях. Как там мама?

Вика откашлялась и ответила:

– Тетя Надя, мамы больше нет, она умерла…

– Господи боже мой! – вскрикнула женщина. – Когда? Что случилось?

– Сегодня. Инфаркт. Она лежала в больнице, мне только что позвонили и сказали приехать. Я совсем не знаю, что нужно делать в такой ситуации? – всхлипнула девушка.

Надежда не находила слов. У неё перед глазами возник образ ее Оли. Женщина вспомнила, как в детстве перед школой заплетала сестре косички и внизу завязывала банты, каждый день разные, синие, розовые, зеленые, а если был торжественный день, то непременно белые. Младшая сестричка сопротивлялась, потому что ей хотелось ходить с распущенными волосами, ну или хотя бы с хвостиками. Дурацкие косички Оля не любила. Надежда объясняла девочке, что резинка, которой она завязывает хвост, портит волосы.

Надежда Юрьевна, всхлипнув в трубку, спросила:

– Кто тебе помогает?

– Сейчас должна приехать наша бывшая домработница, она пообещала помочь, – ответила девушка.

– Вика, я прямо сейчас выезжаю к тебе, думаю, к ночи доберусь. Ты пока поезжай в больницу, все выясни, а завтра будем думать, что делать дальше.

У Вики задрожали губы, она салфеткой промокнула глаза. Надежда, услышав всхлипывания племянницы, произнесла:

– Девочка, ты не переживай. Я тебя не брошу.

Отпевание Ольги Юрьевны проходило в маленькой церквушке, на территории кладбища. На столе, покрытом тканью, стоял гроб с телом. В изголовье расположили венки, цветы и портрет матери. Виктория очень хорошо помнит, когда была сделана эта фотография. Они тогда все вместе были в Москве, и отец вечером пригласил их в Большой театр на «Жизель», это был его любимый балет. После реконструкции театра, Беловы еще ни разу его не посещали. Для такого случая, Александр Владимирович купил девушкам в Третьяковском проезде вечерние платья от Диор, женщины сделали прически, макияж, отец надел костюм и даже бабочку. Вся семья при полном параде отправилась наслаждаться прекрасной музыкой Адольфа Адана. В великолепном ярком фойе Александр Владимирович заметил фотографа, который за определенную плату предлагал сделать профессиональные фото. Глава семьи попросил запечатлеть, как он тогда выразился: его любимых женщин, и сделать им общую семейную фотографию. Ольга Юрьевна на портрете выглядела молодой и счастливой, и совершенно не представляющей какие беды в будущем обрушаться на ее жизнь.