Михаил Самарский: Девочка по имени Хочу

– Глеб, ты меня не подвезешь домой?

– Я не таксист, – Глеб резко отстранил ее руку и вышел из клуба.

Как же она его раздражала!

Лежа на кровати, он думал о несостоявшейся поездке в Париж. Вдруг он расслышал, как в прихожей раздался звонок в дверь. Мать открыла дверь, до Глеба донёсся приглушенный женский голос. Из-за закрытой двери он сначала не мог разобрать, кто пришёл. И тут до него дошло. Он вскочил с кровати и вылетел из комнаты. В дверях стояла Дашка. Мать обернулась на Глеба и произнесла:

– Глеб, тут к тебе пришли.

Глеб, увидев ненавистную ему блондинку, застонал и, сжав кулаки, со злость сказал:

– Какого хрена ты сюда припёрлась?

Мать быстро скрылась на кухне.

– Глеб, пожалуйста, не заводись. Я по серьёзному делу. Можно мне с тобой поговорить? – взмолилась Дашка.

– Нам не о чем говорить, убирайся на хер отсюда, – Глеб показал на дверь за спиной девушки.

– Глеб, прошу выслушай меня, – взмолилась девушка.

– Говори! У тебя две минуты. Время пошло, – Глеб вынул из кармана телефон и посмотрел на часы.

– Глеб, я тебя обманула, – тихим голосом произнесла Дашка, и опустила голову, – я не беременна.

– Что ты сказала? – Глеб скривил лицо.

– Я не беременна, я тебя обманула, – повторила девушка и опустила глаза.

– Блядь, ты хоть понимаешь, что ты наделала? – в гневе закричал парень.

Он осмотрел гостью, и не заметил даже намека на беременность.

– Да, Глеб, понимаю. Прости меня, если сможешь, – тихо произнесла девушка.

– Зачем ты это сделала? – Глеб презрительно посмотрел на девушку.

– Я надеялась, что ты сможешь меня полюбить. Мы же когда-то встречались, пусть и не часто, но все равно. В душе я надеялась, что рано или поздно мы будем вместе. Но потом, я увидела, как ты любишь её и поняла, что все бессмысленно. Мы никогда не сможем быть вдвоем. Да и отсутствие беременности я бы тоже не смогла долго скрывать. Ложь рано или поздно все равно всплыла бы. Все получилось как-то спонтанно. Я, если честно, и не подумала о последствиях, когда говорила ей, что беременна. Я думала, скажу, и ты сразу бросишь ее и будешь со мной. Но не все так просто, – грустно ухмыльнулась девушка, – я не учла того, что ты слишком сильно ее любишь.

– Какое же ты чудовище, – Глеб досадливо покачал головой.

Он ненавидел её в этот момент.

«Задушил бы сучку собственными руками!», – мысленно произнёс он.

– Не знаю, простишь ты меня или нет, но я рада, что сняла с души камень, – девушка последний раз взглянула на Глеба и покинула квартиру.

Через полчаса Глеб стоял в ванной перед зеркалом, начисто выбритый с мокрыми после душа волосами и глядя в зеркало, произнес:

– Я найду ее!

–Белова, до чего же ты скучная соседка. Угораздило же меня с тобой поселиться, – уперев руки в бока, возмущалась полноватая рыжая девчонка, глядя на свою подругу, склонившуюся над тетрадью.

– Какая есть, – Вика подняла голову от конспекта в ее руках и улыбнулась.

– Ну, пошли куда-нибудь прошвырнемся, я запарилась дома сидеть, – хныкала подруга.

– Женька, ну что канудишь? Хочешь, иди. Позвони кому-нибудь, – ответила Вика, – я никуда не пойду. Во-первых, я еще не закончила, а во-вторых не-хо-чу, – по слогам произнесла девушка.

– Ты не устала читать эти нудные лекции по истории философии? Брррр, у меня от них мурашки по коже. Боже, они меня в универе достали, а ты еще дома их читаешь, – Женька плюхнулась рядом с Викой на диван, положив ноги в тапках с заячьей мордой на столик.

– Как говорил Мишель Монтень, слушай внимательно, зачитываю, – уткнувшись в книгу, Вика принялась цитировать, – «Душа, вместившая в себя философию, не может не заразить своим здоровьем и тело. Царящие в ней покой и довольство она не может не излучать вовне; она не может равным образом не переделать по своему образу и подобию нашу внешность, придав ей, соответственно, исполненную достоинства гордость, веселость и живость, выражение удовлетворенности и добродушия». Так что, подруга, изучая философию, будешь ты красива не только внутренне, но и внешне, – Вика повернула голову в сторону подруги и, с наигранной строгостью посмотрела на нее. – Тем более, скоро сессия, будем потом ночами сидеть, лучше заранее потихоньку готовиться, – девушка отодвинула ноги подруги и, положив конспект на стол, сделала пометку.

– Ты, рассуждаешь, как будто тебе сто лет. Мы же еще молоды с тобой, и хороши собой, – Женька толкнула Вику локтем и показала рукой на свое веснушчатое лицо, девушки прыснули от смеха, – а как говорил Островский: жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Вот тебе, Белова, обязательно будет больно, потому что ты, бесцельно проживаешь свою молодость, сидишь вечно дома, обложившись букварями. Ты прямо не девушка, а книжный червь какой-то.