Николай Коняев - Пригород

Профессия обязывает, но профессия и помогает. Легкость была Леночкиной профессией, и если в проходной она обязывала ее подтянуться, то теперь, когда указание было получено и нужно было только выполнить его, Леночке стало по-настоящему легко. Все ее существо наполнилось смыслом.

Весело отмахнувшись от схапавшего ее в объятия Васьки-каторжника, бежала Леночка по цеху.

— Верочка! — кричала она на ходу. — Ты взносы платить думаешь?

— Нюра! — она разговаривала уже с другой девушкой. — Не получается пока с общежитием… Говорят, подождать надо. Потерпишь, милая?

И с кем бы она ни разговаривала, всем сообщалась ее легкость: и Вере, с которой она требовала взносы; и Нюре, которой она так и не выхлопотала общежитие.

Улыбаясь, смотрели вслед Леночке девушки.

А она уже скрылась за обитой кожей дверью, на которой висела табличка: «Товарищ Кукушкин».

Яков Афиногенович сидел у себя в кабинете один. Он хмурился, листая какие-то бумаги, но как только увидел Леночку, расплылся в улыбке.

— Как у вас с Броней дела? — поинтересовался он, усаживая Леночку на черный кожаный диван.

— Все хорошо, Яков Африканович, — опуская глаза, ответила Леночка. — Он очень занят, а так все хорошо…

Яков Богданович заметил ее смущение.

— Ну-ну… — усаживаясь рядом, проговорил он. — Все будет отлично. Не надо из-за пустяков ссориться. Мужчина, если он настоящий мужчина, а не так просто чешет пузо, он и должен быть занят. Ведь не зря русская пословица говорит: делу время, а потехе час…

— Если бы час… — тяжело вздохнула Леночка. — Мы иногда целыми неделями не видимся…

Яков Борисович понимающе покивал.

— Ничего… Вот распишетесь и насмотритесь друг на друга. А я, между прочим, вам и подарок уже приготовил.

— Да? — Леночка подняла голову. — А какой?

— Секрет! На свадьбе увидите.

— Ладно! — Леночка встала и двинулась уже к двери, но тут же остановилась, хлопнула себя ладошкой по лбу.

— Ой, какая же я глупая! — сказала она. — Чуть не позабыла о главном. Ведь мне сегодня надо совещание проводить по наставничеству. Я посоветоваться хотела. Понимаете, мы с Матреной Филипповной решили, чтобы все, так сказать, неформально было. Вначале я скажу несколько слов, потом наставник выступит, ну, например, Антонина Ильинична… Она у нас самый старый работник. А потом хорошо, если бы кто-нибудь из молодых девчат выступил и поблагодарил своего наставника за науку. А потом цветы подарим, и все… Вот только я не знаю, кого из девчат взять…

Она не договорила; дверь кабинета распахнулась — и в комнату вошел Васька-каторжник.

— Начальник! — с порога сказал он. — Велено ломать старые станки!

— Давно пора! — обрадовалась Леночка. — Не повернуться от них.

Но Яков Будимирович, как видно, не разделял общего восторга. Озабоченно потер он пальцами лоб.

— Как это ломать? П-п-п… Первый раз слышу об этом.

— Не знаю, — Васька-каторжник подмигнул Леночке. — Не знаю, слышал ты или нет, а мне дунули, что давно приказ такой вышел.

— А! Да-да, — морща лоб еще сильнее, вспомнил, наконец, Яков Вавилович. — Ну да. Было, кажется, что-то… Только, п-п-п, как это вы реально себе представляете? Некому ж этим заниматься. Людей нет!

— А комсомольцы-уголовнички на что? — Васька снова подмигнул Леночке. — Пускай субботник организуют.

— Отличная идея! — обрадовалась та. — Правда! У нас давно никаких субботников не было. Мне и в райкоме комсомола уже указывали на это.

— Субботник… — проворчал Яков Вадимович. — Больно вы скорые. Это дело, п-п-п, обдумать надо. Я думаю, рано еще заниматься этим. Подождем.

— Ждите, — пожал плечами Васька. — А я уже приказ получил, пойду ломать. Ломать не строить…

Он хохотнул и, хлопнув Леночку по спине, вышел.

Яков Валентинович задумчиво посмотрел ему вслед.

— А вот… — сказал он наконец, оборачиваясь к Леночке. — Вот хоть Могилин, например… Чем не подходящая кандидатура? Он Самогубовой операцию объяснял, когда она на фабрику устроилась. Вот о нем и говорить надо. Видишь, какой он самостоятельный.

— Точно! — обрадовалась Леночка. — Ой, как это вы здорово придумали!

Приподнявшись на цыпочки, она быстро поцеловала Якова Валериановича в щеку и через минуту уже разговаривала с Наташей Самогубовой.

— Какая ты красивая сегодня! — похвалила ее и тут же без перехода спросила: — У тебя ведь Могилин наставником был?

— Кем? — переспросила раскрасневшаяся от похвалы Наташа.

— Ну, операцию тебе Могилин объяснял?