Дженни Хан - Око за око

В тот день мы до вечера играли у бассейна. Мы с Ренни тренировались нырять ласточкой и бомбочкой, а Лилия плескалась у неглубокого конца, притворяясь русалкой. Ее мама привела ее младшую сестру, Надю, и та плавала у нее на руках. Мама Лилии сказала:

– Девочки, я приготовлю вам перекусить. Сейчас вернусь. Лилия, присмотри за сестрой.

Вскоре после того, как миссис Чоу скрылась в доме, Надя подплыла слишком близко к глубокому концу, и Лилия начала кричать. Надя испугалась и разразилась слезами, так что я быстро подплыла и толкнула ее обратно к Лилии, которая тоже уже чуть не плакала. Она сказала: «Спасибо тебе большое».

Потом миссис Чоу принесла поднос с сыром бри, крекерами и «оранжиной». Я тут же ожила. Моя мама никогда не давала нам сыр бри. Она покупала только дешевый сыр для сэндвичей и плавленую «вельвету» для макарон.

Увидев маму, Лилия выпрыгнула из бассейна, подбежала к ней и обхватила ее за талию.

– Надя подплыла к глубокому концу, и Кэт спасла ей жизнь!

Миссис Чоу долго восхищалась тем, как я хорошо плаваю, и я чувствовала себя неловко, но все же гордилась, несмотря на то что на самом деле ничего такого не сделала.

Когда мы были у глубокого конца и Лилия все еще сидела рядом с мамой, Ренни прошептала:

– Давай позвоним твоему папе. Кажется, брат Рива берет всех с собой нырять с лодки.

Тихим голосом я сказала:

– Мы не можем сейчас уйти. Это будет грубо.

Позже, когда миссис Чоу и Надя ушли обратно в дом и мы снова остались втроем, Ренни начала говорить о том, как ей не терпится вернуться в школу.

– Надеюсь, по естественным наукам нам обеим достанется мисс Харпер, – сказала она. – А еще Пи-Джей говорил, что его сестра сказала, будто мистер Лопес – самый добрый учитель математики.

Я помню, что чувствовала себя неловко, потому что Лилия молчала. Она никого из них не знала. Я спросила ее:

– А какая у тебя школа?

Она ответила, что ходит в частную школу для девочек, что они должны носить форму и что там скучно. Ренни скорчила гримасу и сказала:

– Не знаю, что бы я делала, если бы в школе не было мальчиков!

Когда солнце село, мама Лилии спросила нас, хотим ли мы остаться на ужин. Она готовила рыбу, которая называлась махи-махи, с чем-то вроде ананасового соуса. Она сказала, что на десерт мы можем пожарить маршмэллоу на костре на улице. Я хотела закричать: «Да, еще бы!» – но, прежде чем успела открыть рот, Ренни соврала, что ей надо домой.

В машине моего отца Ренни сказала, что хочет поужинать у меня дома. Там не было ничего и близко похожего на махи-махи и жареное маршмэллоу. Мама болела, и в те дни ужином занимался отец. Замороженная пицца, хот-доги или огненный чили. Я готова была убить Ренни за то, что из-за нее упустила возможность поесть по-настоящему.

Позже Ренни лежала на моей кровати, перемешивая колоду карт для «уно». Шэп дремал у нее на коленях. Тогда он был еще щенком, и Ренни любила приходить и играть с ним. В ее жилом комплексе не разрешали иметь питомцев.

– Зачем кому-то могут понадобиться три холодильника? Ее семья не настолько большая! К тому же они живут там всего три месяца в году.

– Один холодильник для корейской еды, – сказала я со своего гамака. Очередной подарок от папы. Как будто гамак и собака могли заставить меня забыть, что моя мама умирает. Но неважно. Гамак был очень удобный. – А еще один холодильник специально для напитков, помнишь? Мама Лилии сказала, мы можем брать что угодно.

– Ну, я думаю, это странно.

– Она богатая. Богатые покупают кучу странных вещей.

– Вот именно! А тебе не показалось, что она много хвасталась? То есть да, ладно, мы поняли! Вы миллионеры, отлично!

– Я не думаю, что она хвасталась, – сказала я. – Ты сама захотела посмотреть на ее шкаф.

– Наверное, – Ренни почесала комариный укус. Ее ноги всегда были ими покрыты. – Но, блин, зачем нас заставили снимать ботинки у входа?

– Думаю, это азиатская традиция, – предположила я. – К тому же у них дома все белое. Видимо, они не хотят разносить уличную грязь по комнатам.

– Но серьезно, три холодильника!

– Забудь ты о холодильниках, Рен! – Я соскочила с гамака. – Раздавай карты.

Когда Лилия снова пригласила нас к себе через несколько дней, я заставила Ренни пойти со мной.

– Дай ей шанс, – сказала я.

Я надеялась, мы сможем посмотреть фильм на этом огромном плоском экране в комнате отдыха и, может, мама Лилии даст нам еще сыра бри и снова пригласит нас на ужин. К тому же мне нравилась Лилия. Да, он вела себя немного как принцесса, но не ее вина, что она богатая и красивая. По крайней мере, она не жадничает. Ренни очень трепетно относилась к своим вещам. Но не Лилия. У нее был чемоданчик косметики со всеми вообразимыми оттенками лака для ногтей, разложенными по цветам радуги. Когда я выбрала блестящий фиолетовый под названием «приворот», она сказала, что я могу оставить его себе. Я отказалась, о чем тут же пожалела, особенно после того, как Ренни накрасила ногти на ногах неоновым розовым и Лилия сказала, что ей самой этот цвет не идет, так что Ренни может взять его, если хочет. Я подумала, Ренни откажется, как и я, но нет. Ее глаза загорелись, она сказала «спасибо» и быстро спрятала лак в карман, как будто боялась, что Лилия передумает.