Дженни Хан - Око за око

Я не оборачиваюсь, просто иду вперед. Эшлин продолжает говорить о поэме Алекса, но я не обращаю на нее внимания. Я не могу выбросить из головы выражение лица Алекса, когда наши глаза встретились. Неужели я действительно так сильно ему нравлюсь? Но если это правда, то что он делает с моей сестрой? Это какая-то бессмыслица.

Я чувствую себя совершенно другим человеком. Увидев Рива в коридоре, я не сворачиваю, чтобы избежать встречи, а просто прохожу мимо с высоко поднятой головой, потому что мне все равно, заметит он меня или нет. Даже если он вдруг узнает меня, что должно было случиться в первый учебный день, и удивится тому, как я изменилась внешне, теперь мне будет все равно. И если он извинится, то в любом случае получит по заслугам. Шестеренки уже закрутились.

Я слишком долго себя сдерживала и больше не собираюсь этого делать. Поэтому, шагая по коридору, я стараюсь улыбаться незнакомым людям. На уроке биологии, когда Джеймс Тюрншек нагревает горелку Бунзена так сильно, что она начинает трястись, я смеюсь вместе со всеми. И ничего, что нам приходится начинать всю лабораторную работу сначала.

К концу дня я встречаю в коридоре Лилию. Я направляюсь на математику, а она наклоняется к питьевому фонтанчику, собрав рукой в хвост свои длинные черные волосы. Я бы прошла мимо, но она замечает, что я смотрю на нее. Она делает большие глаза, вдвое больше, чем обычно, и слегка трясет головой, как будто хочет, чтобы я подошла.

Я останавливаюсь и поворачиваю обратно, пытаясь не привлекать внимания. Прижимая книги к груди, я медленно иду в ее сторону и делаю вид, что читаю прикрепленное к стене объявление студенческого совета.

Когда я к ней приближаюсь, Лилия отпускает волосы. Они падают, закрывая ее лицо, и несколько кончиков намокают, попав в раковину. Думаю, она это делает, чтобы никто не видел, что мы разговариваем.

– Встретимся после уроков в бассейне, ладно? – шепчет она таким тихим голосом, что мне приходится напрячься, чтобы ее расслышать.

Я киваю, и мы расходимся в противоположных направлениях.

Бассейн находится в отдельном здании, и сейчас он закрыт на ремонт. Его перестраивают к зиме, к началу плавательного сезона. Дверь слегка открыта, и я проскальзываю внутрь.

Я прихожу последней. Лилия и Кэт уже сидят вместе на спасательной вышке. Склонившись друг к другу, они смотрят на что-то в телефоне Кэт. Лилия вертит во рту леденец на палочке. Кэт ковыряет дырки своих рваных джинсов.

– Привет! – говорю я. – Что вы там смотрите?

Лилия спрыгивает на пол, и ее плиссированная юбка слегка приподнимается. Она держит леденец во рту так, что белая палочка едва торчит из уголка ее рта.

– Кэт сняла на видео, как народ в кафетерии пел песню Алекса.

Следующей спрыгивает Кэт, и ее ботинки громко стучат о бетон. Она поднимает телефон так, чтобы я тоже могла посмотреть.

– Эти ребята сделали из нее рэп. Но я слышала, как другие исполняли ее в джазовой версии и даже в стиле тяжелого металла.

– Надо же! – говорю я. – Может, из Алекса получится поэт-песенник? Похоже, это новый школьный хит.

Кэт откидывается назад, заливаясь смехом, который разлетается по всему бассейну, отскакивая от плиточных стен.

– Это дерьмо приставучее, стоит отдать ему должное.

Затем она достает из кармана сигарету и зажигает ее.

Я немного волнуюсь, потому что Кэт не сто́ит здесь курить. Но я не собираюсь просить ее потушить сигарету. Вместо этого я спрашиваю:

– Думаете, кто-нибудь догадывается, что это наших рук дело?

Кэт закатывает глаза.

– Никто нас не подозревает. Никто даже не знает, кто ты такая.

Думаю, я выгляжу обиженной, и это правда. Но потом Лилия говорит:

– Именно! Поэтому ты наше секретное оружие.

Я шучу:

– Да, я тихая, но смертельная.

– Как пердеж! – взрывается смехом Кэт.

Я тоже смеюсь, но потом показываю ей средний палец. Кажется, я делаю это первый раз в жизни.

Кэт ухмыляется.

– Ой, смотрите! Маленькая сладкая Мэри превращается в восставшего из ада.

– Вовсе нет! – взвизгиваю я громче, чем рассчитывала, и закрываю рот ладонью.

– Я шучу, – говорит Кэт. – Но серьезно, у нас так хорошо получается, что даже страшно!

– Более чем хорошо, – поправляет Лилия и вытаскивает леденец изо рта. Ее язык стал вишнево-красным. – Мы неподражаемы!

Она опускает глаза на свой телефон и начинает водить пальцем по экрану. Не поднимая глаз, она говорит: