Виктор Пелевин - Тайные виды на гору Фудзи [litres]

– Да-а-а… – выдохнула Кларисса.

– Хай-тек, – прошептала Таня. – Очень круто. И у него три зуба. Через каждые сто двадцать градусов… Поэтому, как ни кинь, он все равно хоть одним зацепится, да?

– Yeah baby, – прошептала в ответ Кларисса, – yeah… Стриги ногти, я же тебе говорила. Игуаны стригут ногти.

– Мне нравится твой крюк, Клэр. Вот честное слово.

– А мне твой, Таня… My beautiful Russian hooker [27] Моя прекрасная русская потаскушка. .

– А что будет, если зацепить моим крюком за твой? Или твоим за мой?

Кларисса тихонько засмеялась.

– А как ты думаешь?

– Не знаю. Думаю, что-то удивительное.

– Да, – прошептала Кларисса, – игуаны так делают. Тебе не жарко?

– Жарко, – призналась Таня. – Как будто сверху солнце.

– Это солнце игуан. Оно светит даже сквозь русскую зиму.

– Наверно, надо все с себя снять.

– Да, так будет лучше… Ты чувствуешь, кто мы теперь?

– Конечно, – прошептала Таня в ответ. – Мы две игуаны. Просто две игуаны под солнцем…

Кларисса улетела.

Возвращаясь из «Шереметьево», Таня все еще улыбалась, как будто Кларисса была рядом – и в зените по-прежнему горело древнее солнце игуан. Но когда она вышла из метро на своей станции, на нее сразу навалился такой плотный и серый московский сумрак, такое конкретное обещание долгой безвыходной зимы, что она тихо застонала.

Добравшись до своей квартиры, она почувствовала, что от хорошего настроения не осталось и следа. Она разделась, пошла в спальню и упала на кровать, еще хранившую легкий аромат Клариссы.

Все, что она узнала за последние дни, вдруг показалось ей шуткой. Даже не шуткой – изощренной насмешкой судьбы. Конечно, это было просто бредом, сном. Правдой была московская зима за окном: вот это полумокрое ничто цвета снегурочки, в котором растворилось столько горьких русских судеб.

Таня заснула. Ей приснилось, что она плачет. Проснувшись, она действительно заплакала – и плакала долго, не думая ни о чем конкретном, словно в душе шел ледяной дождь. Потом она уснула опять.

Когда следующим утром она открыла глаза, все уже было по-другому. Пора начинать тренировку, сказал в ее сознании чей-то тихий спокойный голос. И она кивнула в ответ.

Если очень экономить, денег должно было хватить до мая. Может быть, до июня. Нельзя было терять ни минуты.

– Я игуана, – сказала Таня, прислушиваясь к звуку этих слов. – Я игуана.

Серая зимняя пустота за окном не возражала. Пустоте было все равно.

Таня попробовала представить свой крюк. Это получилось сразу, без всяких усилий – якорь немедленно появился перед ее внутренним взором, такой отчетливый, что его, казалось, можно было потрогать. С крюком все было хорошо. Он был, как говорили герои «Звездных войн», fully operational [28] Полностью боеготов. .

Таня вспомнила последние инструкции Клариссы в аэропорту.

– Ты можешь делать своим крюком что хочешь, подруга. Ты сильная и злая, и не особо нуждаешься в моих советах. У тебя получится все. Но все-таки запомни – даже при тренировке не трать себя на пакости и сведение мелких счетов с патриархией. Не обливай самцов пивом. Кидай свой крюк в самые главные проблемы и вопросы.

– А разве не надо сперва набить руку? В смысле не руку, а…

– Нет, не надо. Совсем наоборот – некоторые вещи получаются лучше, когда делаешь их в первый раз. Когда еще не знаешь, как правильно. В одной из ваших книг написано: замахивайся сразу на большое, о маленькое только кулак отшибешь. В смысле не кулак, а…

Кларисса так точно изобразила застенчивую интонацию подруги, что Таня засмеялась.

– А если возникнут сложности? – спросила она.

– Будешь их решать. Импровизируй. Игуана может все. Поэтому она всегда начинает с самого важного.

Но что самое важное, спросила себя Таня, что?

Кларисса говорила, крюк можно кидать в непонятное – и оно станет понятным. Таня задумалась.

А что она вообще знает про мир?

Она не знала ничего. Когда она закрывала глаза, это густое плотное неведение превращалось в подобие черного колодца перед ее лицом.

Что есть на самом деле? Откуда все взялось? Научпоп говорит одно, Кларисса другое, Илон Маск третье…

Таня нервно перевела дыхание – и вдруг, неожиданно для себя, кинула крюк в главную тайну всего.

Матка ответила спазмом боли, но Таня увидела.

В центре всего была гигантская черная вагина.

Вернее, ее уже не было – Таня ощутила только ее грозное космическое эхо. Но про эту главную вагину нельзя было сказать, что она была, а теперь ее нет. Истина была сложнее, и Таня стала впитывать ее по частям.