Владимир Саламаха - 2. Чти веру свою

— Смотри, от меня — ни на шаг! И ничего не делай, не волнуйся, рожать здесь будешь. Все вычистим, мужчины полати сделали, сена на чердак забро­сили. Даже если бы не было паводка, не в землянке же рожать. В землянке нельзя, сыро. С ребеночком, особенно первые дни, нужно быть очень осто­рожной. Не бойся, я от тебя ни на шаг не отойду, своих двоих подрастила, и твоего вместе выпестуем. Вон Света — какая няня!..

Катя поняла, Ефим знает, что ей нехорошо. Ну что ж, нечего скрывать, не чужой, заботится о ней, как отец родной. Впрочем, он обо всех заботится...

Ефим, всматриваясь Кате в лицо, понял, что паводка она не испугалась: морщится от боли, а страха на лице нет. Это хорошо. Нельзя, чтобы женщи­на на сносях пугалась. Слышал, старухи всегда предупреждали беременных женщин: «Чтобы ни случалось вокруг тебя, пугаться не надо. А если, не дай бог, какой испуг — от пожара ли, от собаки, коровы, лошади или человека злого, так нельзя хвататься руками за тело — чтобы на ребенке никакого знака не было... »

Пустое? Брехня?.. Кто знает...

Тогда, в самом начале беременности, когда Ефим сказал об этом Кате, она недоверчиво посмотрела на него, но он заключил: «Не нами сказано... » — и этим все поставил на место. Посмотрела на него недоверчиво, а запомнила навсегда...

Чувствовала Катя, что вот-вот начнутся роды. Но как это не ко времени!.. Сейчас здесь такое делается!..

Когда взорвалась дамба — сначала на взгорок метнулась сжатая волна горячего воздуха, и только через какое-то мгновение прикатился оглушитель­ный, словно рядом разразился гром, звук взрыва, — Катя подумала, что вновь кто-то чужой глушит рыбу, такое бывало. (Но почему так близко, кажется, у самой дамбы...)

— Деда, лодку снесло, — поведал Валик, подойдя к старику. — Как бабахнуло, так здесь, — мальчик показал рукой на ту сторону возвышенности, к реке, где Ефим к врытому в землю столбику привязывал свою лодку, — вода зашумела, вытащила столбик и потянула его с лодкой.

Старик не ответил, отвел взгляд от Кати, молча погладил мальчика по вих­растой голове. Да, его лодку, которую он привязывал недалеко от сарая, чтобы всегда была под руками, снесло, он это заметил еще раньше, как только взобра­лись на взгорок, но никому не сказал. Наверное, паводок также смахнул и две другие лодки, Николаеву и Михееву, они их привязывали за дамбой — удобно, отвязал и выходи на русло, плыви в Забродье или еще куда надо...

Впрочем, не наверное, а наверняка снесло их суденышки, и Николай с Михеем, как и Ефим, в этом не сомневались, но ничего не говорили, не хоте­ли, чтобы женщины и детишки еще больше расстроились: сейчас без лодки будет очень непросто...

Хорошая лодка было у Ефима, хоть и старая. Двухвесельная. На ней он когда-то возил сено. Ладную копну набросает — дно широкое — да с лугов ве­зет сюда, к этому берегу. Ефимова хата стояла недалеко от него, и сарай рядом.

— Ничего, челнок выдолблю. Смотри, какое бревно, — старик показал мальчику на длинный, метра три, толстый, в обхват, сосновый чурбан, кото­рый мужчины еще зимой привезли сюда из бора, чтобы заменить прохудив­шееся нижнее бревно сарая. — Оно, конечно, лучше смастерить долбленку из осины, но и сосна сгодится.

Что без лодки будет тяжело, знали даже дети. А челн... Его еще нужно смастерить. Чем?.. Одним топором?.. Больше здесь инструмента нет, все осталось возле Катиного сруба. Николай и Михей, как услышали взрыв, все бросили да побежали к дамбе.

Нет, без лодки при большой воде очень плохо, тем более при такой, как сейчас. Но самое страшное, что паводок затопил землянки, а в них одежда, еда. Ужасно, что разрушена дамба. В войну простояла, а теперь... Кажется, в войну ни партизанам, ни немцам не мешала — подумаешь, объект: пять землянок...

Кто ее заминировал и когда? В войну? После войны? Немцы или кто другой?.. Наши, когда пришли сюда, проверили дамбу и мин не обнаружили. Плохо проверяли, в спешке?.. Кто знает... Может быть, ее заминировали те, кто по лесам прятался да постреливал? Возможно, все возможно. Что сейчас гадать? Главное, что спаслись. Тем более дети. Валик и Светка, когда Ефим собирался вести лошадей к дамбе на траву, могли увязаться за ним, конечно, если бы тогда были возле сруба, где часто играют.

Могли быть на дамбе или возле дамбы и женщины. Мужчины когда-то устроили там мостки, на них было удобно стирать белье.

Также и Николай с Михеем могли оказаться рядом с Ефимом: впервые после зимы он вел лошадей в ночное, а это для крестьянина праздник!.. Не пошли. Катин сруб их спас. А от детишек и женщин, как подумал Ефим, сам Бог беду отвел, хотя во Всевышнего старик не очень веровал. А если и верил, то как большинство мужчин: когда страшно — есть Бог на свете, перекрестись, рука не отсохнет. А как все хорошо, так не до Бога.