Юрий Любопытнов - Озеро призраков

— Я тоже, — сказал Иероним, оборачиваясь. — Едем на поганое. Божницу идолопоклонников надо сравнять с землёй, развеять, сжечь!

Иероним был зол на волхвов. Воспитанный в духе слепого повиновения христианской вере, он не терпел инакомыслия. Всё, что было против христовой веры, должно было быть уничтожено, потому что не имело права на существование. Князь же, хоть и молод был, но разумен и понимал, что крутыми мерами веру предков не истребишь, а народ озлобишь, да и надо ли князю кровью истреблять старинные обычаи, когда естьдругие пути.

— Веди нас, Никифор, в рощу! — вскричал князь и сел в седло.

Приехали на жрище. Оно представляло из себя круглый холм, поросший дубами. Вершина оканчивалась поляной, на которой была кумирня — на утрамбованной, очищенной от травы площадке, стояли деревянные боги, с усами, покрашенными красной краской. Площадка была обведена канавкой. В центре стоял жертвенный стол. Было тихо, лишь дубы шелестели жёсткими листьями. Князю показалось, что они шептали: «Вы зачем пришли? Зачем пришли?!»

Он несколько секунд молча сидел в седле, уронив поводья. А Иероним кипятился, бегая по поляне, задрав рясу:

— Поганище разметать, болванов низвергнуть и послать по реке, как было при князе Володимере…

Князь объехал капище, а потом стегнул коня.

— Поехали!

— А идолище? — спросил Иероним, в недоумении подняв глаза на князя.

Князь ему ничего не ответил, а боярину Никифору сказал:

— Собирай народ на площадь. Всех собирай — и старых, и малых.

— Выполню, как сказано, княже, — ответил боярин и во весь ход поскакал к Радонежскому.

Ударили в колокол. Его тягучий звон прокатился над окрестностями. Из полуземлянок, изб повыскакивали люди.

— Пошто трезвонят, али что случилось?

— Князь приехал, что-то решать миром надобно.

Народ радонежский собирался на торговую площадь. Стояли на жаре, не расходясь, ожидая князя, перебрасываясь короткими словечками. Были и подростки, которым надоедало стоять как вкопанным, и они возились, тузили друг друга кулаками. На них шикали взрослые, останавливали. В глазах некоторых было ожидание неминуемой беды или несчастья. Мужики постарше держались степенно, пряча тайные ожидания в душе. С утра по селу разнеслась печальная весть — Рщигу поймали и хотели судить за его волхования и веру, но он сбежал.

На высокое крыльцо вышел князь в белой длинной рубахе с красной вышитой каймой по подолу, по рукавам и вороту. На поясе висел небольшой нож в серебряных с чернью ножнах. На каблучках мягких сафьяновых сапожек были набиты подковки и при ходьбе цокали.

Оглядев собравшихся, Даниил Александрович повёл такую речь:

— Ведомо мне, что вы, холопы мои, в церковь божию не ходите, а норовите ходить в дубравы, где предаётесь разным пакостям и грхопадению. Справляете разные богопротивные требы, поклоняетесь истуканам, кровью жертвенных животных мажете своему идолу губы, дабы насытить его.

Народ, сняв шапки, молчал. Довольный речью, Иероним теребил на груди рясу, продолжая внимательно слушать князя.

— Где Рщига — холоп мой!? Где он — попирающий веру христову, отвращающий вас от истинного Бога? Ушёл в лес от суда моего?! Я вас казнить не буду, но вы выполните волю мою, — Даниил Александрович примолк, обвёл глазами безмолвствующий люд радонежский. — Я приказвываю вам дорогу, что ведёт из Москвы в Переяславль провести через Радонежское, и должна она пройти через ваше идолище. А пока я остаюсь здесь, в Радонеже. И от каждого дыма вы будете носить оброк мне и слугам моим: молоко, мясо, птицу, яйца, рыбу, мёд, зелень и прочая и прочая. И будете носить столько дён, сколько будете строить дорогу и столько дён я буду стоять у вас на постое.

— Батюшка, помилуй! — бросился ему в ноги старшина Заречной слободы. — Скоро урожай снимать. Сил у нас нет на дорогу.

— Бог даст вам силы, — ответствовал князь. — И ума прибавит. Срывайте холм, мостите дорогу! Вот моя вам воля!

— Княже, — наклонившись к его уху, молвил Никифор, — народ крепко верит в своего Даждьбога. Не посмеет он свергнуть его. Для него проще навлечь княжескую немилость своим ослушанеием, чем изрубитьв щепы своего идола.

— А ты поступи, как пращур наш великий князь Киевский Владимир, когда крестил Русь, — с лёгкой улыбкой сказал Даниил. — И ослушания не будет, и воля моя выполнена будет. Прикажи отрокам своим зацепить за шею деревянного бога верёвкою и низвергнуть наземь, да пусть лошади проволокут его в пыли по всему Радонежскому. Посмотрим, будут ли метать Перун со Сварогом свои молнии на сделавших сие дело.