Юрий Любопытнов - Озеро призраков

Сергей и Никита Тимофеевич перенесли безжизненные тела в «Волгу», разместили на заднем сиденье. Рядом с ними кое-как устроился Сергей.

Туляков выехал на дорогу и спросил у первого встречного, где ближайшая больница. Оказалось, что она была в посёлке, который они проехали. При подъезде к больнице Афанасий открыл глаза, но они были мутными и ничего не выражающими.

— Никита Тимофеевич, — вскричал Сергей. — Афанасий пришёл в себя! Как ты себя чувствуешь? — спросил Сергей «афганца», поддерживая его голову рукой.

Тот ничего не ответил.

— Может, им не хватает свежего воздуха? — предположила Ольга.

Туляков съехал на обочину и остановился. Раскрыли дверцы машины. Однако сколько они не хлопали дуровцев по щекам, не брызгали водой, они не приходили в себя. Один Афанасий что-то пытался говорить, но это, видно, был бред.

— Без врачебной помощи они долго будут приходить в себя, — отметил Туляков. — Повезём в больницу. Не будем зря терять время.

— Для их жизни опасности нет? — спросила Ольга, с надеждой взглянув на Никиту Тимофеевича.

— Надеюсь, что нет. Надо привести их в чувство. Они мне думается, находятся под воздействием какого-то наркотического вещества.

Ольга завернула рукав Николаю. На локтевом сгибе заметила две небольших покрасневших точки.

— Вы правы. Их кололи в вену.

— Подлец этот Харон, — в сердцах сказал Сергей и сплюнул в траву.

Они доехали до ближайшей больницы. Нашли врача. Туляков рассказал ему, где нашли привезённых пострадавших, не вдаваясь в детали. Всех троих унесли в приёмный покой. Как не порывались Туляков с друзьями последовать за ними, их не пустили.

— Посторонним вход воспрещён, — взяв Никиту Тимофеевича за локоть, деликатно выпроводил их немолодой врач. — Если хотите, можете подождать в коридоре.

Через некоторое время врач появился снова. Ольга бросилась к нему:

— Что с ними? Их жизни ничего не угрожает?

— Они вне опасности. Ничего страшного. Им ввели слишком большую дозу транквилизаторов. Сейчас они под капельницами и скоро придут в себя. Но ночь они пробудут у нас. Завтра утром будут как огурчики.

— Их без присмотра нельзя оставлять, — сказала Ольга, когда они остались одни. — Кто знает, что ещё придумают головорезы с дачи. Может, они видели, как мы забирали наших друзей.

— Не думаю, — ответил Туляков. — Но меры предосторожности принять надо. — Ты, Ольга, оставайся с Сергеем здесь, а я сейчас сгоняю куплю чего-нибудь пожевать. Мы подежурим здесь до утра.

Однако, когда Никита Тимофеевич вернулся с пакетами и бутылками с водой и соком, Ольга с Сергеем отправили его в Москву, сказав, что здесь троим делать нечего. Туляков, рассудив, согласился с их предложением, посчитав, что и Павел, не дождавшись их возвращения до ночи, будет беспокоиться. Поэтому, наказав присматривать тщательно за пострадавшими, договорившись с дежурным врачом о том, что Ольга с Сергеем будут неназойливо присматривать за больными, Никита Тимофеевич уехал в Москву.

Когда он вошёл в квартиру Воронина, первое, что его поразило — это полнейший разгром. Всё настолько было переворошено, что можно было подумать, что вихрь ворвался в квартиру и то, что в ней находилось, поднял в воздух. Павел сидел в кресле и прижимал к глазу влажное полотенце. На щеке был кровоподтёк, а на подбородке глубокая ссадина. У рубашки был оторван рукав, была разорвана видневшаяся из-под нее майка. Он обрадовался появлению Тулякова, его страдальческое лицо преобразилось, и он пытался приподняться.

— Сиди, сиди, — торопливо остановил его Туляков, обеспокоенно глядя на него. — Что случилась? В квартире тайфун побывал?

— Хуже тайфуна, Никита Тимофеевич, — с тяжелым вздохом сказал Павел, не отнимая от глаза полотенца. — Вы знаете, кто нас посетил?

— Расскажи.

— Изгой.

— Изгой?

— Собственной персоной в неизменном своем обличье. Я его теперь хорошо разглядел. Ну и громила!

— Он и разукрасил тебя?

— Конечно.

— Что ему нужно было?

— Он взял «камень».

— Интересно. Вы ж его не нашли!

— А он нашёл. Он знал, где искать. Он прошёл на кухню, открыл холодильник, содрал в морозильнике лед и вытащил его. До этого он ничего не трогал в квартире. Увидев меня, саданул рукой по глазу, да так, что я отлетел. Потом остервенился, стал швырять мебель, заодно и меня. Силищи мужик непомерной.