Пэм Муньос Райан - Эхо

Фридрих остановился как вкопанный. Руки сами собой сжались в кулаки.

— Да, Фридрих. Вчера вечером дядя рассказал отцу про Мартина Шмидта и его еврейского приятеля. Насколько я понял, твоему отцу это даром не пройдет. — Ансельм положил Фридриху руку на плечо. — Но для тебя еще есть надежда. Ну так что, пойдем сегодня? Ради твоего же спасения и во имя Германии.

Фридрих попятился, стряхивая руку Ансельма.

— Сегодня я не могу. У меня намечены другие дела.

— Какие еще дела? Фридрих, что может быть важнее?

— Я… Меня не будет дома!

— А где ты будешь? Ну скажи!

Зачем Ансельм к нему привязался? Хотелось крикнуть, чтобы не лез не в свое дело, но Фридрих понимал, что тот не отстанет.

И он ляпнул:

— Мы в выходные поедем в Берлин — навестить сестру.

Ансельм уставился на него во все глаза:

— Точно?

Потом вдруг ухмыльнулся, как будто что-то сообразил.

Кивнул и потрусил прочь, крикнув через плечо:

— Как скажешь, Фридрих!

Почему Ансельм вдруг отступился? И почему он побежал в город, а не на фабрику?

Когда Фридрих пришел домой с работы, у дверей уже ждали собранные сумки и обе виолончели. Отец ничего не забыл упаковать?

Они пообедали молча и не торопясь. Было еще рано идти к дяде Гюнтеру. Отец мыл посуду, а Фридрих ее вытирал и убирал на место. Руки двигались механически, а мыслями он был далеко.

Вдруг в дверь грубо постучали. Фридрих оглянулся на отца:

— Ты кого-то ждешь?

Отец покачал головой.

Он прошел в гостиную и выглянул из-за занавески.

— Это за мной. Фридрих, слушай внимательно. Молчи, ничего не говори, в чем бы меня ни обвиняли.

— Отец… — У Фридриха что-то сжалось в животе.

Отец крепко его обнял:

— Прости, это все из-за меня. Главное — молчи, что бы ни случилось.

Потом отец отпустил его и отпер дверь.

На пороге стояли двое штурмовиков в коричневых рубашках. Один — низенький и толстый, другой на целый фут выше своего напарника.

— Господин Шмидт, — сказал высокий, — я — капитан Эйфель, а это капитан Фабер. Можно войти?

Они шагнули в прихожую, не дав отцу времени ответить.

Эйфель кивнул на багаж:

— Куда-то уезжаете?

— Да, в Берлин, к дочери.

Штурмовики вошли в гостиную и осмотрелись. Отец шел за ними, Фридрих держался поближе к нему. Никто не стал садиться.

— Видите ли, господин Шмидт, в том-то и вопрос, — проговорил Фабер. — Нам сообщили, что вы направляетесь в Берлин повидаться с дочерью. Однако вашей дочери сейчас нет в Берлине. Она вместе с дочерью начальника полиции готовится к митингу в Мюнхене и пробудет там все выходные.

— Мы… У нас в Берлине есть еще родственники, — сказал отец.

— Они тоже будут на митинге в Мюнхене, — ответил Эйфель. — Поездка в Берлин — всего лишь прикрытие, так?

У Фридриха даже голова закружилась от внезапной догадки. Вот почему Ансельм сегодня утром от него отстал! Он знал, что Элизабет с Маргаретой поедут на митинг в Мюнхен. Сообразил, что Фридрих врет, и наябедничал своему отцу — начальнику полиции. Теперь и отец Фридриха попался на лжи.

— К сожалению, вам придется отложить поездку, поскольку у вас нет никаких дел в Берлине, — сказал Фабер.

— И мы вас попросим проследовать с нами в участок. Для беседы, — сказал Эйфель.

— По какому поводу? — спросил отец.

— Там все объяснят. Прошу! — Фабер приглашающе повел рукой.

— Да, конечно. — Отец оглянулся на Фридриха. — Я уверен, это ненадолго.

Эйфель подошел вплотную к Фридриху, разглядывая его лицо.

Фридрих попятился.

— У мальчика уродство. Он также и в уме поврежден?

Эйфель говорил таким тоном, словно Фридрих не стоял так близко, что чувствовал запах у того изо рта.

— Он не урод и не слабоумный! — ответил отец. — Он очень талантлив! Это всего лишь родимое пятно.

— Мерзость какая, — откликнулся Эйфель. — Есть кому о нем позаботиться?

— Да, — сказал отец. — Я о нем забочусь. Я ведь через пару часов буду дома, верно?

Штурмовики переглянулись.

Фабер изогнул бровь.

— А кроме вас есть кому за ним присмотреть? Мало ли, вдруг вы будете отсутствовать дольше. Если что, мы можем его отправить в соответствующее заведение. Вы слышали о Доме неблагополучных детей?

В лечебницу? Фридрих невольно потянулся к отцу, как маленький.

— В этом нет необходимости. — Отец взял Фридриха за руку. — Не волнуйся, сынок. Наверняка недоразумение скоро выяснится. А пока ступай к дяде Гюнтеру.

Фабер посмотрел на Фридриха:

— Твой дядя, у него те же взгляды, что и у отца? Обычно с близкими родственниками так бывает. Он тоже любитель жидов? Как его зовут, говори!