Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Прибытие в долгожданный Мерс-эль-Кебир было окружено ореолом романтики и таинственности. Все чувствовали себя персонажами «Тысячи и одной ночи». Теперь трудно поверить, но именно столько большинству из нас предстояло провести в непривычной восточной среде...

Наконец, из моря вырос белокаменный Оран, по соседству с которым находилась главная база алжирских ВМС. На африканском берегу, залитом тысячами разноцветных огней, которые мерцали и переливались, уже отчетливо виднелись верхушки пальм на Приморском бульваре (Front de Mer).

- Ну, теперь ваш черед направлять нашу субмарину, - обратился я к Хеддаму, лицо которого озаряло вдохновение.

Он встрепенулся и, приосанившись, скомандовал рулевому:

- Держите на те красные створы, видите, на горе.

- Вижу, но, по-моему, они двигаются.

- Да, - слегка зардевшись, признал старина Ахмед, - похоже, что это стоп-сигналы автомашин.

- Боцман, держать на ворота аванпорта, - уточнил я.

- Есть, держать на ворота. Курс 141.

Через несколько минут подводная лодка «С-28» вошла в огромную гавань бывшей главной базы французских ВМС в Западном Средиземноморье - порт Мерс-эль-Кебир.

Наступал день 29 января 1982 года, и открывалась новая страница, теперь уже подводного флота Алжирской Народной Демократической Республики. И нам было суждено стать его «дедушками».

Что до поцарапанного льдами носа, через неделю его замечательно отреставрировал советский сварщик Ашот Амбарцумян. Его золотые руки да лист нержавейки компании Nippon steel позволили развеять глупый миф о том, что русские пытаются подсунуть Алжиру, лодку, потопленную в ходе Второй Мировой войны и недавно поднятую со дна моря...

1982 - 2004 гг.

ДРУГИЕ БЕРЕГА

К 20-летию прибытия в АНДР первой подводной лодки из СССР

Лето 1983 года. Северная Африка. Экипажи двух советских подводных лодок, образовавшие без отрыва от родных кораблей инструкторскую группу, которую я имел честь возглавить, доблестно выполняют свой интернациональный долг по созданию подводного флота Алжира.

Люди изрядно страдают, причем, не столько от жары и трудностей процесса обучения, сколько от годичной разлуки с семьями. Всем ясно, что последнее вызвано исключительно «совершенством» наших законов, призванных создать место и время для подвига, а также могучим стремлением ответственных лиц это всемерно обеспечить. Явный упрёк московскому начальству, ибо совесть непосредственного «африканского» командования была чиста. Тогдашний глава миссии - генерал-танкист - относился к подводникам с нескрываемой симпатией. Год назад, впервые попав на лодку, ещё не сменившую советское наименование «С-28» на алжирское «010», генерал был настолько поражен чистотой и порядком на борту, что, выбравшись из прочного корпуса, произнес:

- Ну... как в танке, - а затем, сердечно обняв меня, добавил, - порадовал, командир.

Стало ясно, что мы удостоились высочайшего расположения, которым, впоследствии, совершенно не злоупотребляли...

Во время очередного визита с «челобитной» в резиденцию генерала, тот показал мне копию последней телеграммы в Генштаб - восьмой по счету и аналогичной по содержанию предыдущим. «ПРОШУ УСКОРИТЬ ОТПРАВКУ ЖЁН АПРЕЛЕВА ТЧК МОКРОПОЛОВ ». Догадываясь о важности происходящего, я не счел возможным даже улыбнуться, отдав должное слогу. Именно эта капля оказалась последней в то время, когда волокитство и наглость чиновников из соответствующего управления Генштаба казались уже безграничными. Не прошло и полгода, как первая группа вышеозначенных жен появилась на африканском побережье. А пока....

Намечался визит друзей, что было определенной отдушиной, так как «выхлопотанный» нам статус не подразумевал свободного передвижения по стране. Абсолютно исключалось владение автотранспортом и т.п. В ту пору наши офицеры жили в живописном тургородке - Les Andalouses на берегу Средиземного моря, построенном французами за пару лет до вынужденного бегства из Алжира. От названия сквозило близостью испанской Андалусии, но местные жители утверждали, что именно обитатели противоположного, северного берега нахально позаимствовали у них оригинальное название. Белоснежные виллы утопали в зелени пальм. А наше бунгало выходило террасой на прекрасный песчаный пляж, до моря было буквально двадцать шагов. Наша «Андалузия» считалась популярнейшим местом отдыха алжирцев и «кооперанов», как величали иностранных специалистов. Последние с удовольствием здесь селились, невзирая на бесследное исчезновение вслед за французами горячей воды. Однако было бы нелепо полагать, что советского офицера можно испугать подобными пустяками. Возможно, что квартировавшего по соседству пакистанского капитана ВВС это трогало сильней. Он обучал алжирских летчиков летать на советских МиГах, которые были весьма распространены у него дома, в китайском исполнении. Получал он примерно в пятнадцать раз больше командира советской подлодки, и вряд ли был ограничен в передвижениях радиусом в 60 км, так как ездил на собственном авто, да ещё в родной пакистанской форме.