Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Началось все с незначительного, по советским меркам, обстоятельства. Более года ливийцев не пускали в отпуск. Известно, что как бы хорошо не было в гостях, время от времени дома следует появляться. Недолго думая, «инициативная группа» приняла решение начать забастовку, предварив ее... разгромом местной столовой. Расчет был прост. Не будет места приема пищи, «русские» не смогут выполнить контрактные обязательства, касающиеся питания экипажей. А коли так, на время ремонта всех непременно отправят домой. Сказано, сделано. Разгромить столовую удалось в самом лучшем виде, с применением биллиардных шаров и булыжников. Причины столь остроумного решения следует искать в системе набора «добровольцев».

Ливийцы набирали своих рекрутов со строгостью, присущей странам, ограниченным в выборе. Где взять будущего подводника в стране, лишенной не только флотских традиций, но и систематического образования? Не беда, были бы амбиции и средства! Подготовить специалиста можно в стране, поставляющей эти самые лодки. Правильно! Но где взять людей, тем более что число желающих добровольно пересесть с верблюда в железную бочку, до обидного мало? Вот и приходится возвращаться к испытанному принципу «Не хочешь - заставим!» Как никак на дворе конец 20 века, не будешь же хватать людей на улице. Поэтому их пришлось хватать в пустыне. Прямо с верблюда. Национальные интересы, ничего не попишешь...

Дисциплина в ливийских группах поддерживалась строго. С учетом полной беспросветности личного состава. Чуть что, палками по пяткам на плацу в присутствии всех и вся. На личный состав это оказывало непередаваемое воздействие... Впрочем, на случайных свидетелей вроде нас, не меньшее.

Ливийцы, невзирая на мусульманское происхождение, быстро вошли во вкус христианских вольностей. Тем более, что жалование этому способствовало. Матрос получал порядка 700 долларов, что и по нынешним меркам немало. В рижских ресторанах сплошь и рядом звучало с эстрады: «В честь прекрасной девушки Линды исполняется песня Адриано Челентано... которую ей дарит её верный ливийский друг Абдуррахман…»

Под утро таксисты пачками выгружали абдуррахманов и али у Болдерайского КПП, после чего те попадали под опеку своих офицеров со всеми вытекающими последствиями. Назавтра, тем не менее, все начиналось сначала. Латышские девы были так хороши, что никакие палки по пяткам не могли остановить душевный порыв будущих подводников. Пучина страсти порой оказывалась столь глубока, что засасывала не особенно сопротивлявшихся судьбе правоверных фаталистов, так сильно, что ливийское командование нередко выдавало своим советским коллегам самые неожиданные вводные.

В кабинет начальника учебного центра капитана 1 ранга Феликса Густавовича Мартинсона решительно заходит старший ливийской группы:

- Товарищ капитан 1 ранга, я вынужден сделать заявление.

- Слушаю вас, - сердцем чуя неладное, произносит опытный офицер и дипломат.

- У нас пропал офицер - лейтенант Мухаммед Абу Гнида.

- Давно?

- Три дня назад!

- А почему вы докладываете только сейчас?

- Мы думали, что найдем сами. Он и раньше пропадал на день-два.

- Вот как, впервые об этом слышу. В милицию обращались? Какие предположения?

- Никаких, но я имею честь уведомить вас, что по нашим законам, в случае отсутствия военнослужащего более чем трое суток, он перестает быть нашим. Поэтому делайте с ним что хотите. Если найдете, конечно.

Вряд ли удастся скупыми словами передать всю гамму чувств, охватившую видавшего виды офицера после столь щедрого подарка.

- Вот уж нет! По нашим законам, а я полагаю, что мы все еще в Советском Союзе, вы примете самое живое участие в поисках пропавшего. Вам все ясно?

Через несколько часов пропавший лейтенант был изловлен на квартире своей «временной жены» (есть такой институт в мусульманском мире и сознании правоверных.). Разлучён, невзирая на протесты и стенания, стреножен и доставлен пред светлые очи командования. Однако заменить офицера гораздо трудней, чем рядового. Простым стаскиванием с верблюда очередного бедуина явно не обойтись! После надлежащего покаяния Абу был прощен, получив последнее предупреждение.

Должен отметить, что данная мера нередко оказывалась столь эффективной, что меня не на шутку волновал вопрос, что же это такое надо сказать человеку, чтобы он напрочь перестал пить. Вскоре представился особый случай, отчасти проливавший свет на этот феномен...