Михаил Дёмин - Блатной

Она ведь и сама была родом из Одессы, из этого русского Марселя! Выросла там, в портовых кабаках, и прошла хорошую школу.

Марго была старше меня на семнадцать лет и помнила еще классическую воровскую Одессу: Одессу Мишки Япончика, Семки Рабиновича и Соньки Золотой Ручки; мир контрабандистов и портовых жиганов, дерзких налетчиков и рыцарей Молдаванки.

Ее частенько посещали старые друзья. Приходил некто Марк, тщедушный и юркий, с аккуратно подстриженными усиками над тонким безгубым ртом. Он постоянно хихикал, поеживался и мелким нервным движением потирал ладонь о ладонь.

Усевшись, он тотчас же поджимал одну ногу под себя, а другую закручивал штопором вокруг ножки стула. И в такой позитуре, ежась и потирая ладони, подолгу беседовал с Марго, предавался воспоминаниям… Они знали друг друга с детства, росли на Черноморской, в одном доме, и с умилением, с элегической грустью вспоминали ранние свои годы.

— Твоя покойная мамаша, Марго, — говорил он, ерзая на стуле, — была умная женщина. Нынче таких нет и больше уже наверняка не будет… Не помню, в каком, дай Бог сообразить, кажется, в двадцать восьмом году, когда я получил первый приличный гонорар за аферу с товарными накладными, она сказала: «Марк, мое старое сердце радуется, глядя на молодежь. Все вы помаленьку выходите в люди. Давно ли с Марго дрались из-за горшка и бегали, размазывая по улицам сопли? А вот сейчас ты уже — фармазон, уважаемый человек. И девочка моя тоже хорошо устроена. Я видела, в каком-белье она ходит! Такого белья нет даже у жены итальянского консула. А если. кто скажет, что это не так, то пускай он горит огнем… Я рада за молодежь и могу теперь умереть спокойно!»

Нередко вместе с Марком приходили братья Новицкие — известные граверы, специалисты по изготовлению печатей. Тогда в доме становилось шумно. Новицкие были люди веселые. Один из них, Аркадий, хорошо играл на гитаре. Другой, старший брат Яков, любил произносить застольные тосты.

Тосты были у него замысловатые, длинные, и начинал он их издалека… Летела однажды стая птичек, — повествовал он, вздымая над столом стакан и выпячивая толстые сальные губы. — Она летела долго и приморилась, но продолжала-таки свой путь. И лишь одна маленькая птичка — хитрая птичка, в сущности говоря, эгоистка! — решила сачкануть и попастись на травке… И вот она опустилась в кусты и подумала: «Нехай другие вкалывают, а мне и тут хорошо!» Но фраерскую эту мысль она не успела додумать, потому что ее мгновенно сожрали волки… И правильно сделали, конечно! Но к чему я это все говорю? Я к тому это все говорю, что никому и никогда нельзя отбиваться от стаи. Надо всегда держаться своих, быть возле своей бранжи. Это закон диалектики! И сейчас я пью за нашу Марго, пусть она живет двести лет, за нашу королеву, которая знает законы и понимает; что — почем… Когда здесь, на Кавказе, запахло жареным, она сразу же вспомнила Одессу и вызвала нас! Когда-то давно мы помогли ей… Помнишь, Аркашка, какую справочку мы замастырили для губернского суда? Когда защитник Марго предъявил ее, обвинителя хватил инсульт, он потерял дар речи и, насколько мне известно, не может обрести его по сей день… Мы выручили Марго, помогли ей, а теперь она помогает всем нам. И это прекрасно!

С братьями Новицкими у меня случился однажды забавный разговор.

Помню, я дремал… И был разбужен рокотом голосов. Братья толковали, как я понял, о паспортном режиме, о внутренней политике государства. Я слушал их некоторое время, а потом сказал:

— Вы мне вот что объясните… Здешняя республика еще недавно находилась как бы на осадном положении, была наводнена войсками МВД. Да и сейчас еще тут полно чекистов. Ведь так?

— Так, — согласились братья.

— Почему же в таком случае власти не трогают нас — уголовников, не мешают нам?… Как это понять?

— Очень просто, — сказал Аркадий. — Охраной порядка занимается здесь не столько милиция, сколько военная комендатура. А ей уголовники не интересны. Ей ингуши интересны. Вообще, политические враги.

— Но какие же враги ингуши? — усомнился я. — Дети гор, что они понимают в политике?

— Они-то, может, не понимают. Зато МВД все понимает отлично!

— А кстати, в чем они провинились? За что их?

— Ч-черт их знает, — проворчал Яков и почесал кудлатую свою рыжую бороду. — Разве поймешь? Да это и неважно. В партии ведь блатные порядки. Если кого обвинили, он должен тут же оправдаться. Не сумел — значит враг!

— У Сталина есть одно высказывание, — подхватил Аркадий, — не помню уж точно, как там… Что-то вроде того, что «если бы мы придерживались своих законов так же, как и блатные, мы бы давно уже достигли коммунизма».