Сергей Мавроди - Сын Люцифера

Тарских выпил ещё одну рюмку, не чувствуя вкуса.

Нет, так дело не пойдёт! — сообразил он. — Так я тут всю ночь сидеть буду.

Он, пошатываясь, встал и достал из буфета стакан.

Во! — удовлетворенно подумал он, наливая стакан до краёв. — «Вздрочь»! — вспомнился вдруг ему Даль. До краёв — это «вздрочь». — Да. Вздрочь, — с удовольствием повторил он понравившееся ему словечко, разглядывая стакан на свет. — Ну, будем! Вздрогнем. Вздрочим.

Тарских открыл глаза и с удивлением посмотрел на пустой стакан и пустую бутылку прямо перед собой. Перед носом.

Черт! На столе на кухне заснул, — понял он, приподнимая голову. — Сколько сейчас время?

Часы показывали без одной минуты двенадцать.

Да не может быть! — не поверил Тарских. — Я что, всего два часа спал? — он чувствовал себя абсолютно трезвым. Ни головной боли, ничего. Напротив, мысли были как никогда ясными и чёткими. — Ладно, в любом случае лучше сейчас спать лечь, — решил он. — Завтра всё тут уберу.

Он погасил свет в кухне и пошёл в спальню. Дверь в спальню была почему-то закрыта. Тарских, мимолётно, удивившись этой маленькой странности, повернул ручку. Не открывается! Дверь была заперта! Тарских, ничего не понимая, подёргал ручку посильнее, и в этот момент часы пробили полночь.

Дверь вдруг сама собой распахнулась. Тарских, замирая отчего-то, медленно вошёл. И обомлел! Это была не его спальня!

Огромное, необъятных размеров помещение предстало перед его изумлённым взором. Какие-то колонны, ступени, арки… Помещение было сильно затемнено, и всё это лишь смутно угадывалось.

И два столба света. В одном стоял сейчас он сам. В другом — какая-то женщина. Лица её не было видно.

— Итак, говорите! — прогремел откуда-то сверху чей-то властный голос.

Женщина подняла голову. Тарских протёр глаза. Это была его жена!

— Говорите! — повторил голос.

Женщина шагнула вперёд. Глаза её сверкнули.

— Я прожила с этим человеком целых два года! — страстно заговорила она, указывая рукой на замершего в ошеломлении Тарского. — Я отдала ему свою молодость! Лучшие годы своей жизни! Свою красоту. Обманула ли я его хоть раз за эти два года, изменила? Нет! Я всегда была рядом с ним, всегда его поддерживала, как и положено верной, порядочной жене. Всё, чего он добился за это время — во многом благодаря мне. Моей поддержки, моей любви. Благодаря тому, что он чувствовал всегда за спиной крепкий, надёжный тыл. Что у него был дом, семья, налаженный быт.

А сейчас я его разлюбила и хочу уйти. Вот и всё! — жена Тарского отступила назад, бессильно уронила руку и медленно наклонила голову.

— Говорите! — снова услышал Тарских и понял, что на сей раз этот таинственный некто обращается именно к нему.

— Слушай, ты, дрянь! — задушенным от ярости голосом заговорил он, с ненавистью глядя на свою замершую в красивой позе жёнушку. — Чего ты ломаешься и цирк тут устраиваешь? Можешь ты нормальным человеческим голосом разговаривать? Чем ты хвастаешься, дура? Что ты мне не изменяла ни разу? Так ты и не должна была мне изменять, ты же жена мне! Ты что, этого не понимаешь даже!?

Чего я, там, «благодаря тебе добился»? Какая, там, «поддержка»? Какой, там, «тыл»?! Где ты, там, «рядом всегда была»!? Ты постоянно по ночным клубам да презентациям всяким тусовалась, я тебя и не видел почти! Ладно уж, думаю, пусть девочка погуляет, дело молодое.

Быт у нас, видите ли, «налаженный»! Ну, налаженный, есть у нас домработница и повар, следят за порядком, еду готовят. Но ты-то здесь причём!? Ты хоть раз за это время пол хоть подмела? Чашку за собой вымыла? Такая принцесса вдруг стала, куда там!.. Откуда что взялось! «Не могу же я!.. твоя жена!..» А я, дурак, слушал да посмеивался. Потакал всему этому. Пусть потешится, дескать, позабавится!.. Молодо-зелено!

Красоту она мне свою отдала! Да я таких «красавиц» мог целый табун найти! Вагон и маленькую тележку. При моих-то бабках. Получше, чем ты. Любых мисс, со всеми титулами и регалиями. Если мне так красота нужна была. А ты-то, кто ты есть? Обычная Фрося. Прасковья из Подмосковья. Ты даже в своем Засранске ничего занять не смогла!

— Чего ж не нашёл? — с перекошенным от злобы лицом прошипела женщина. От всех её красивых и эффектных поз уже ничего не осталось, и сейчас она больше всего напоминала разъяренную тигрицу.

— Потому что тебе поверил!! — закричал Тарских. — В любовь твою! Да и пожалел к тому же. Ты же с голоду подыхала!! В благородство решил сыграть. Думаю, хоть благодарна зато будет. Вот и доигрался. Ты, наверное, и слова-то такого не знаешь. «Благодарность».