Сергей Мавроди - Сын Люцифера

— Зачем? — ровным голосом спросил Паутов.

— Ну, как «зачем»? — растерялся управляющий. — Выяснить хотя бы, действительно ли Ваша дочь похищена? Может, всё это розыгрыш… И что это вообще за телефон? Может, тут бомба?

— Бомба… — без всякого выражения повторил вслед за ним Паутов. — Ну и как, выяснили? Розыгрыш это?

— Н-нет, — дрожащим голосом произнес управляющий. — Мы с Петром Леонидовичем звонили Евгении Андреевне. Саша из школы не вернулась, а потом Евгении Андреевне звонили по телефону и предупредили. Ну… похитители… Она собиралась сама сегодня к Вам подъехать и всё рассказать.

Паутов чуть приоткрыл глаза и смерил управляющего тяжелым взглядом.

— Когда она собиралась подъехать? Во сколько?

— Она сразу же рвалась… у нее там истерика… она плачет вся, рыдает… — залопотал перепуганный управляющий. — Но я сказал, Вы в Белом доме, вернетесь не раньше семи.

Паутов посмотрел на часы. Время уже было почти полседьмого.

— Всё?

Управляющий в растерянности молчал, часто мигая.

— Это всё?! — чуть повысил голос Паутов.

— Да… всё… — потерянно пробормотал управляющий.

— Хорошо, иди.

— Что? — непонимающе уставился на Паутова управляющий.

— Я говорю: иди, — бесстрастно повторил Паутов.

— Хорошо… — управляющий вскочил с кресла, потоптался немного на месте и неловко, как-то боком, двинулся к выходу. — Сергей Кондратьевич, — в нерешительности замялся он у двери, — а мне Вас здесь подождать?.. В коридоре?..

— Нет, — холодно обронил Паутов. — Можешь домой ехать. Только на связи будь. Телефон не выключай.

— Понял! До свидания, — управляющий повернулся, чтобы выйти.

— Лёш! — окликнул его Паутов. — А ты сам не мог Жене позвонить? Без начальника охраны? Обязательно нужно было, чтобы полфирмы об этом узнало?

— Я думал… как лучше… — обернулся белый как мел управляющий. Губы у него прыгали.

— Ладно, иди. Я тебе, возможно, еще позвоню.

Управляющий вышел, неслышно притворив за собой дверь. Паутов посидел немного, тупо глядя перед собой, потом перевел взгляд на лежащий на столе прозрачный целлофановый пакет. Тот самый. С телефоном и конвертом внутри.

На конверте жирным красным фломастером было размашисто написано крупными печатными буквами: «УПРАВЛЯЮЩЕМУ!!! СРОЧНО!!!» Внутри лежала короткая записка. Паутов перечитывал ее уже, наверное, раз двадцать и прекрасно помнил наизусть, каждое слово. Тем не менее, он опять взял конверт, вытащил оттуда сложенный вчетверо листок и стал перечитывать его в двадцать первый раз. Как будто надеялся увидеть в хорошо знакомом тексте что-то новое. Увы! Ничего нового там, естественно, не было. Всё те же жесткие, рубленые фразы:

«ПАУТОВУ!

Твоя дочь похищена нами. Жди звонка по этому телефону сегодня с 19.00 до 20.00. Сообщишь ментам — она умрет».

Паутов медленно сложил листок, засунул зачем-то снова в конверт и бросил конверт на стол.

Внутри у него словно всё оледенело. «Саша!.. Саша!.. Саша!..» — молоточками стучало в голове. При мысли о том, что с его десятилетней дочерью может что-то случиться, у Паутова перехватывало дыхание и хотелось кричать от нестерпимой боли. Думать было вообще ни о чем невозможно.

Где она?! Что с ней?! А может, ее уже нет в живых??!!..

Это были единственные мысли, которые беспрестанно крутились в голове. По циклу, по бесконечному кругу.

Где она!?.. Что с ней!?.. Жива ли?!.. Где она!?.. Что с ней?!.. Жива ли?!.. Где она?!.. …?! …?! …?!

Паутов услышал звонок в дверь, и через секунду в комнату вбежала его бывшая жена. Вся зареванная, в разводах туши и губной помады.

— Это ты во всем виноват!!! — еще с порога, прерывающимся от рыданий голосом, истерически закричала она. — Всё твои проклятые деньги! Это из-за них ее похитили!!

Паутов отшатнулся, как от удара.

— Здравствуй, Женя, — по возможности спокойно сказал он. — Перестань, пожалуйста, плакать, возьми себя в руки и давай всё спокойно обсудим. Расскажи мне все подробно, с самого начала. Они тебе звонили? Что они тебе сказали? — Паутов старался говоришь ровным и уверенным тоном, но это у него плохо получалось. Голос то и дело срывался и предательски дрожал.

— Сказали, чтобы я никуда не звонила. Ни в какую милицию. А иначе ее убью-ю-ют!.. — в голос зарыдала Женя и упала в кресло, закрыв лицо руками.

Паутов почувствовал, что в душе у него все оборвалось, а сердце сжала какая-то безжалостная ледяная рука.

Как «убьют»!?.. Моего единственного ребенка убьют!?.. Десятилетнюю девочку!?.. Да я!!.. Я…