— Правда, зачем время терять.
Пока он умывался, я тыкал в пульт, переключая каналы на маленьком кухонном телевизоре. Остановился на заставке мультфильма «Котопес» о сдвоенном существе, у которого не было задней части, зато было две передних: торс кота и торс пса, смотрящие в разные стороны. Тимофей даже высунулся из ванной, чтобы спеть пару строк песенки «единственный в мире малыш Котопе-о-о-с». Нужно было срочно придумать, куда деть этот бессмысленный день.
— Давай приготовим еду в горшочках, — сказал Тимофей, закончив свой утренний туалет.
— Можно я сперва приму душ?
У нас в частном секторе отключают горячую воду на все лето. Поэтому я пользовался возможностью принимать душ у Тимофея или Миши. Залез в ванну и долго поливал себя почти горячей водой.
— Я думал, ты там сдох, — сказал Тимофей, когда я вышел.
Он достал новый блок отчимовских сигарет «Святой Георгий» с кухонного шкафа, ловко сорвал целлофан и отделил пачку.
Включил вытяжку, и мы закурили.
— Предлагаю приготовить картошку с грибами и мясом, — сказал Тимофей.
— Давай готовить, чего бы и нет. Только выпить бы сначала.
— Сначала приготовим. Я ведь только встал, — возразил Тимофей.
Я почистил картошку и морковь, пока он отогревал в микроволновке и нарезал свинину, потом он нарезал лук. Мы уложили еду в глиняные горшки и поставили их в духовку. Пялиться через темное стекло, как еда запекается, было не очень интересно, и у меня подоспел аргумент:
— Погоди, Тимоха. Ты же не спал всю ночь, не мог уснуть?
— Да. Зато дочитал твою книгу. Последний роман, «Почтальон».
— Но я не об этом. Получается, у тебя не утро, а поздний вечер, тебе давно пора выпить.
Тимофей уважительно ухмыльнулся:
— Ты не так глуп, как кажешься.
Он подмигнул мне и достал из тумбочки полбутылки водки и рюмки.
— Пока готовится, по одной.
Тимофей предупредительно вытянул палец и ткнул в бутылку:
— Но уровень не должен упасть ниже этой отметки.
Значит, по одной и еще по одной, прикинул я.
— Водой разбавишь, если что.
За ожиданием еды и куревом мы обсудили книгу. Составители поместили под одной обложкой три романа: «История любви», «Над пропастью во ржи» и «Почтальон всегда звонит дважды». Иногда Тимофей брал у меня книги и довольно быстро прочитывал. Он сказал, что все три романа ему понравились, более-менее. Я сказал, что «Почтальон» слишком жанровый, а «История любви» слишком сопливая. Но Сэлинджер — классика на все времена. Даже Миша, который считает чтение пустой тратой времени, прочел его за три дня. А я за год перечитывал роман несколько раз, и каждый раз открывал там что-то новое.
Трахнувшись, я уже буду читать его по-другому, — об этом я не сказал вслух, только внезапно подумал с тоской.
— Не знаю, что вы носитесь с этой «Пропастью». Все три рассказа нормальные.
— «И тогда я сделал то, чего не делал при нем, ни до, ни после: заплакал», — попробовал процитировать я концовку «Истории любви».
— А ты бы не заплакал, если бы у тебя девушка умерла?
Я ответил:
— Если бы ты знал, сколько времени у меня не было девушки, ты бы и сам заплакал.
— Ничего страшного, Жука. Помнишь Олесю «С кем?»
— Олесю как? — не понял я.
Он назвал фамилию.
— Ну. Конечно.
— У нее даже погоняло «С кем?» Говорят, дает каждому, кто ее захочет.
— Я понял о ком речь, но, к сожалению, не знал о этой слабости. И насчет «с кем» впервые слышу.
— Так вот. Мне пришлось целый месяц с ней гулять, чтобы дала. Целый месяц. Ты бы стал с ней гулять?
— Гулять бы, наверное, не стал. Я ее один раз встретил на вещевом рынке. Она продает лифчики. Мне даже показалось, что это мило. Надо было догадаться и предложить ей пожариться прямо там, на белье.
— Ага. Кусай теперь локти. Продавщица лифчиков — мечта поэта Жуки.
Еда была готова. Тимофей поставил горшочки на стол, и мы ели прямо из них, ложками. Получилось очень вкусно, даже морковь пропиталась бульоном и имела насыщенный вкус. Никогда еще на моей памяти морковь не была такой вкусной.
Несколько часов мы играли в «Need for Speed: Porshe Unleashed», параллельно я слушал истории о работе на хлебозаводе. Тимофей окончил второй курс биофака, и мама устроила его на лето грузить паллеты с горячими булками и батонами. «Кемеровохлеб», по словам Тимофея, не очень заботился о соблюдении санитарных норм. Подсобники трогали хлебную продукцию голыми руками, а если что-то падало на заплеванный и усеянный окурками пол, то просто отряхивалось и продолжало ленивый путь к голодному покупателю. График — сутки через двое, и половину смены Тимофей обычно боролся с похмельем и потел, а вторую половину ждал свободной минутки, чтобы подремать. Он продержался месяц. Потом просто перестал ходить на работу. Его мама более-менее нормально это приняла, понятно, такая работа не каждому по душе. Но недавно ночью Тимофей привел к себе телочку. Проделав с ней все, что собирался, вывел из комнаты и показал, где ванная комната. Сам зашел в туалет, а когда вышел, — мама стояла в коридоре.
Читать дальше