Моя жизнь.
— С целевым мог бы пойти на любой другой факультет, — сказала Оля. Это я и так, конечно, знал.
— Да мне нормально. Я, может, и хочу стать филологом. Хотя это и не самый сильный бабий магнит, — нерешительно сострил я. И через секунду молчания добавил: — С таким дипломом не заработать миллион, зато я буду знать многое о Стейнбеке и Кафке. Это мне ближе, чем машины и дискотеки. Хотя я не против машин и дискотек.
Она усмехнулась, но не клюнула на эти фамилии. Иногда я ни к селу ни к городу вбрасывал имена полюбившихся писателей в разговор, ожидая, что кто-нибудь схватит наживку и окажется моей родственной душой. Ведь люди обсуждают марки автомобилей и телесериалы. Но пока этот ход ни разу не сработал.
Оля дала мне лист бумаги А4 и объяснила, как и что написать. Через минуту все было готово.
— Спасибо. Это все?
— Да, — ответила она.
— Как ты вообще поживаешь? — спросил я.
— Нормально.
Сердце билось между ушами и глазами.
— Ладно. Теперь я знаю, где ты работаешь. Пока, — сказал я и вышел.
Голова кружилась, мне хотелось убежать подальше от невозможности схватить и изнасиловать ее прямо в этом кабинете. Какой там изнасиловать! Я не смог бы даже в воображении овладеть ею, даже во сне потерял бы контроль над телом, просто прикоснувшись к ней. Она наверняка почувствовала мою нерешительность и потеряла интерес в ходе неловкой беседы, если он и был изначально. Сколько раз я видел, как это делается. Парни, которые не смогли бы написать правильно два предложения, получали желаемое, потому что были уверены, что заветное отверстие в женщине принадлежит им.
Я заставил себя остановиться в коридоре на минуту, ожидая, вдруг она выйдет посмотреть мне вслед. А я бы стоял здесь, готовый быть с ней. Не вышла.
Мне вспомнился один давний случай. Я тогда был шести- или семиклассником, и наш класс возили на какое-то театральное представление в другую деревню Кемеровского района. Там, в местном ДК, я познакомился с симпатичной девочкой, очень открытой, моей ровесницей. Мы сидели на соседних местах и разговаривали, обсуждали учебу и популярные песни, пока ждали выхода артистов. И даже во время спектакля она продолжала говорить, комментировать и шутить. Мне это понравилось. Пришло время дружить с девочками, подумал я. А потом она взяла меня за руку и утвердила свои права:
— Теперь ты будешь моим парнем.
Я даже малость онемел, как это было хорошо. В одиннадцать или двенадцать лет (точно не помню) у меня уже возникла девушка, вот так неожиданно появилась. Она подергала меня за плечо, ожидая комментария.
— Ладно, — сказал я максимально равнодушно, стараясь не смотреть ей в глаза, чтобы она не видела, как меня это все радует.
А потом нас, тех, кто приехал, стали как овец загонять в специальный автобус. Я сказал своей «девушке», что только зайду, отмечусь, но скажу, что забыл что-то, и вернусь ненадолго к ней. Вырву еще минутку перед расставанием. Сам не понимаю, зачем я придумал эту сложную схему, ведь нужно было просто договориться о том, как мы свяжемся, записать номер телефона и ехать домой. Но я уже предвидел сложности. Думал ли я о том, что мне придется звонить и спрашивать: «А Настя дома?» — а потом объяснять, что это звонит ее парень, — и родители, скорее всего, запретят говорить со мной подолгу, ведь она еще маленькая, и мы живем в разных пригородных зонах, а значит звонки стоят дорого?
Через окно я видел ее: ждала. И вдруг я пригнулся, спрятался от ее глаз. Автобус поехал. В детстве я верил в осознанные сновидения, хотя и не слышал, что это так называется. Увидимся во сне и договоримся, оправдывался я, протискиваясь в конец салона, где были свободные места. Меня сразу укачало, и пришлось закинуть голову на спинку сиденья. Школьники галдели в автобусе, а я смотрел в потолок, глубоко дышал, сдерживая тошноту. Наверное, такая целеустремленная девочка недолго страдала и уже давно нашла себе нового «парня», а к настоящему моменту, может быть, сменила дюжину парней.
Недавно прочитал «Глаза голубой собаки». Жаль этот рассказ уже написан пятьдесят лет назад усатым латиносом, а то бы я когда-нибудь смог соорудить подобный текст.
* * *
Тимофей еще не оделся, и вид у него был помятый. Мы молча прошли на кухню, я сел, а он так и стоял над душой в одних трусах.
— Я тебя разбудил? — спросил я, разглядывая его туловище.
— Нет. Не мог уснуть всю ночь. Но как будто все равно отдохнул. Надо прицепить монитор к потолку и играть в компьютер вместо сна или смотреть кино.
Читать дальше