Евгений Алёхин - Птичья гавань

Игорь открыл клуб два года назад и два сезона был его единственным хозяином. Он арендовал заброшенное здание у местной женщины — приветливой, темной, жадной и лживой. Игорь сделал ремонт, наладил связи и устраивал, по мнению многих поселившихся в Гоа полунаркоманов, лучшие вечеринки, которые часто прикрывались посреди ночи: для проведения ночных мероприятий с музыкой нужно было купить лицензию или хотя бы постоянно давать деньги полицейским.

Потом появился А. и предложил Игорю стать совладельцем. Он сказал, что вложит хорошую сумму в развитие и не станет мешать Игорю заниматься своими делами, а прибыль они поделят поровну. Игорь отказался, но что он мог сделать? Когда вернулся из Москвы к началу очередного сезона, счастливая хозяйка (которой А. дал на руки сорок тысяч рупий) поставила Игоря перед фактом: теперь А. тоже хозяин клуба.

Первое время А. действительно не вмешивался в дела. Более того, благодаря его связям с полицией, нас перестали закрывать ночами. Понятное дело, клуб нужен был А. как прикрытие, чтобы он мог показать свои чистые руки. Но со временем в клубе начало появляться все больше странных людей. И вот уже какие-то мутные типы стали ошиваться здесь постоянно, просили коктейли по выгодной цене, говоря, что они «друзья босса». И вот уже посетитель спрашивает у меня:

— У вас здесь можно купить кокаин?

Первый раз я очень удивился такому вопросу и послал человека куда подальше. Потом просто пожимал плечами какое-то время. А потом стал отвечать, что такие вещи лучше спрашивать у кого-то на входе.

В нашем подсобном помещении теперь тоже постоянно торчали темные люди. Подельник А. — нашего призрачного босса — уже в открытую продавал на кухне. Люди пробовали товар, занюхивая дороги на белых тарелках. Некоторые стеснялись персонала, другие чувствовали себя совершенно свободно. Я лишь окидывал эти шайки брезгливым беглым взглядом, не отрываясь от дел.

Зимние ночи были холодными, особенно холодно было по утрам ехать на скутере домой. Но это был уютный новый дом в Сиолиме.

По будням посетителей стало меньше, и теперь у нас было больше свободного времени. Мы пересчитывали накопленные деньги и прикидывали, куда поедем дальше. Скоро сезон закончится, работа закончится, мы сможем продолжить путешествие через пару недель. Гоа уже стоял у нас поперек горла, во всяком случае у меня, ведь я человек не очень социальный, в отличие от жены. На каждый день насыщенной общественной жизни мне нужна неделя взаперти. Посетители все больше нервировали меня, я все хуже их понимал. Как только я освоил свои незатейливые функции, довел их до автоматизма, то утратил интерес и начал деградировать. С алкоголем я тоже завязал, даже сам запах вызывал отвращение, особенно запах крепкого бухла, пока я мешал коктейли. Мечтал о тихом одиноком времяпрепровождении, перед тем как вернусь на родину и поеду в тур с музыкальной группой. Пока же мы выбрали для себя такой маршрут: отсюда лететь в Непал, из Непала в Таиланд, из Таиланда в Камбоджу, потом во Вьетнам и домой. Двадцать первого апреля мы окажемся в Москве, спустя ровно полгода, как покинули ее. При медленном индийском интернете на покупку билетов ушел целый выходной. И теперь, когда билеты были у нас на руках, каждая рабочая ночь тянулась дольше обычного. Если в самый пик вечеринки (по выходным все еще случились настоящие party) я вдруг оставался один за баром и мне со всех сторон кричали: «Rum & coke! Мохито! Two Tuborg!», то я уже особо не спешил. Я знал: чем размереннее ритм, тем легче нервам.

А., наш босс и местный наркобарон, был недоволен снижением сезона и уменьшением выручки. Похоже, он подозревал нас в воровстве и теперь задерживал наши деньги. Мы получали свое не в конце смены, как прежде, а через день или два. Под стойкой стояла коробка — касса, куда мы бросали крупные купюры, мелкие лежали в другой, маленькой коробке, на стойке — деньги на сдачу. И была отдельная коробка для чая. Прежде, если вдруг заканчивался размен, я брал деньги из большой коробки и ехал в соседний дешевый бар поменять купюры. Теперь А. додумался установить вместо коробки деревянный ящик с прорезью на крышке. Мы бросали купюры туда и не могли достать. А если у нас заканчивался размен, мы брали деньги из собственного чая или нужно было идти к помощнику босса, чтобы он открыл ящик ключом. Естественно, мы быстро додумались оставлять часть крупных купюр в «малой кассе». Но подельник босса раз в час стал заходить и забирать их. Потом А. все-таки позволил увеличить прорезь в ящике-кассе — так, чтобы рука могла пролезть и взять купюру. Но запретил нам хранить крупные купюры в «малой кассе». В общем, я рассказываю все эти подробности, чтобы хоть как-то пролить свет на противоречивую личность одного из наших боссов. Внешне А. походил на накокаиненного дьявола, худого и жилистого прыткого дьяволенка, иногда ласкового, иногда агрессивного. Он часто говорил со своим еврейским акцентом, дико картавя, смешивая времена и вообще путая все правила: