Майкл Морпурго - Слушай Луну

– Три поклона, Мерри, – сказал он. – Когда будешь кланяться, каждый раз произноси про себя: «Un éléphant, deux éléphants, trois éléphants» [9] Один слон, два слона, три слона ( фр .). – я всегда так делаю. Так ты не будешь никуда спешить. Так ты будешь кланяться низко. Так ты сможешь насладиться аплодисментами.

Я сделала все, как он велел, и он оказался прав: я действительно наслаждалась аплодисментами. Отовсюду неслись крики «браво!». Казалось, все непременно хотели похлопать меня по спине и пожать мне руку, когда я проходила мимо. Некоторые растрогались до слез, а Селия с Полом прыгали от радости; Селия размахивала в воздухе своим мишкой.

Несколько минут спустя возле нашего столика появился Брендан. Он помог мне подняться и повел к выходу из столовой.

– Нам нужно торопиться, – прошептал он на ходу. – Ну и сыграла же ты, скажу я тебе! – продолжал он. – Просто чудо что за музыка, просто чудо!

Не успели мы выйти из обеденного зала, как дорогу нам неожиданно преградил высокий мужчина во фраке и с моноклем. Он вперил в меня строгий взгляд с высоты своего роста и погрозил пальцем.

– Великолепное исполнение, ничего не скажешь, юная леди, – заявил он. – Но я не стал его слушать. Моцарт был немец, разве ты не знаешь? Поэтому нам не пристало играть его музыку. Теперь это вражеская музыка до тех пор, пока мы не победим в этой войне и она не будет окончена.

– Разве этот Моцарт ваш был не австриец? – уточнил Брендан.

– Австриец? Немец? Все они одним миром мазаны, – отрезал мужчина. – И те и другие наши враги, и не след это забывать. Весь океан вокруг нас кишит вражескими кораблями и подводными лодками, поэтому незачем нам играть их музыку. У нас полно прекрасной британской музыки! Взять хоть Элгара. Вот Элгара и играй.

– Вот ведь болван старый, – пробормотал Брендан себе под нос, ведя меня по палубе на корму. Он бросил взгляд на часы. – Времени как раз два с небольшим. Скоро уже покажется Старая Голова Кинсейла. Туман малость разошелся, так что, думаю, мы ее разглядим, главное – смотреть внимательно.

Мы остановились у ограждения, и Брендан приложил к глазам свой бинокль.

– Вроде капитан ведет нас чуть ближе к берегу, чем обычно, – заметил он. – И нам-то с тобой это только на руку, но Кинсейл я все равно не вижу. Эх, чтоб этот туман, висит клочьями, но он рассеется, Мерри, обязательно рассеется. Все равно до города еще несколько минут.

Он обернулся и, как и я, вскинул взгляд на темный дым, который шел из наших труб и мешался с белыми клубами тумана в вышине, и на чаек, которые сотнями вились над нашим кораблем.

– Хочешь посмотреть, Мерри? Ну, разве они не красавицы? Ирландские чайки, – засмеялся он. И тут его тон резко переменился, из веселого в одно мгновение став серьезным. – Странно, – протянул он. – Все шлюпки по правому борту расчехлены и готовы к спуску. Это еще зачем? Учения у них какие-то или что? Мне никто ничего не говорил. Пойдем-ка посмотрим.

Мы двинулись по палубе к правому борту, и Брендан указал мне на небо. Оно уже отчетливо голубело в прорехах тумана.

– Бакланы! – воскликнул он. – Смотри скорее! Они ныряют. Погляди. Видишь, как они рассекают воду? Видишь, Мерри? Красотища, правда? Видишь? Видишь?

Ну конечно же, я их видела, их там были десятки, похожих на черный дождь, падающий с голубого неба.

– Ясное дело, где макрель, там и они, – сказал Брендан. – Они любят макрель, и селедку тоже.

Это было потрясающее зрелище. В бинокль я видела их желтые головы. Они один за другим пикировали и скрывались в волнах – а в следующее же мгновение вновь показывались с рыбой в клюве.

И тут вдруг бинокль неожиданно выхватили у меня из рук. Брендан приник к нему и пытался рассмотреть что-то на поверхности воды, но его больше не интересовали нырки бакланов. Он заметил что-то еще.

– Господи! – выдохнул он. – Господи Иисусе!

– Что? – встрепенулась я. – Что там такое?

И тут я все увидела сама – приблизительно в пяти сотнях ярдов в воде белела пенистая полоса, стремительно приближавшаяся к нам, с каждой минутой становившаяся все ближе и ближе. Брендан что-то закричал впередсмотрящему на марсовой площадке в вышине над палубой. Я сначала не разобрала слов и не могла понять, почему он вдруг ни с того ни с сего так разволновался, почему он бешено жестикулирует и кричит во весь голос.

– Подлодка! Торпеда! Торпеда! Подлодка!

Над палубой мгновенно разнесся крик впередсмотрящего. Другие пассажиры, неторопливо прогуливавшиеся вдоль правого борта, всполошились и с криками заметались по палубе. Мы с Бренданом тоже побежали; он потащил меня на противоположную сторону судна.