Эмма Берсталл - Мои дорогие девочки

Виктория гадала, сколько денег Лео вложил в этот дорогущий дом, и с горечью думала о своей входной двери, которую уже давно пора было покрасить. Раньше это не волновало Викторию, и теплый, хоть и немного обветшалый дом и обстановка в нем вполне устраивали ее. Но дом Мэдди с элегантным входом словно насмехался над ней. Саломея отправилась на целый день в гости к подруге, так что у Виктории было много времени. Она не планировала заранее, позвонит ли в звонок или дождется подходящего момента, но, оказавшись на месте, поняла, что не следует торопиться.

Наконец дверь открылась, и из дома вышла женщина в темно-синем плаще и джинсах – это была Мэдди – с маленькой девочкой-блондинкой. В этот момент мужество Виктории покинуло ее, у нее закружилась голова. Пораженная сходством дочери Мэдди и Саломеи, она даже попятилась. Хотя Фиби была на год моложе и немного ниже, у нее оказалась такая же тонкая фигурка, прямая спина и светлые волосы, стянутые в «хвост» на затылке. Издалека ее можно было принять за Саломею.

Наблюдая за Мэдди, которая наклонилась завязать Фиби шнурок, Виктория сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Мэдди возилась долго – видимо, пальцы у нее совсем замерзли. Внезапно Виктории показалось, что у нее есть мимолетное преимущество. Сейчас или никогда! Стиснув кулаки, она выпрямила спину, перешла улицу и, резко затормозив перед Мэдди, с негодованием посмотрела на нее. Та ахнула.

– Ты понимаешь, что оставила меня без денег! – крикнула Виктория. Испуг Мэдди и осознание того, что с ней обошлись несправедливо, придавали ей силы.

– О чем ты?

– Он ничего нам не оставил! – Краем глаза Виктория заметила, что Фиби заволновалась, и смутилась. Но ведь по-настоящему пострадавшими оказались ее дети!

– Лео не оставил завещания, и его банковский счет пуст! – продолжила она. – Ты всего нас лишила!

Мэдди выпрямилась, крепко держа дочь за руку.

– Лео не дал мне ни пенни, – заявила она.

Виктория усмехнулась:

– Я ведь не идиотка! А это? – Она указала в сторону дома. – И плата за школу, – добавила она, показывая на Фиби.

Мэдди была значительно ниже Виктории, но хорошо держалась: всегда прямая спина и расслабленные плечи.

– У меня хорошая работа. Я никогда не нуждалась в финансовой помощи мужчин.

Виктория покачала головой. Но слова Мэдди прозвучали убедительно – нужно отдать ей должное.

– И чтобы ты знала, – произнесла Мэдди, – я сама купила дом и плачу за школу Фиби. Лео постоянно пытался дать мне деньги, но я не брала. Я в них не нуждалась.

Виктория не могла вымолвить ни слова. Ей не хотелось верить Мэдди, но, похоже, та говорила правду. А если нет, то эта женщина превосходная актриса.

– Но я думала… – проговорила она.

– Ты ошибалась.

– Мамочка, кто это? – раздался голосок Фиби.

Мэдди обняла дочь и крепко прижала к себе.

– Послушай, – спокойно сказала она, – мы не можем здесь разговаривать. Может, зайдешь в дом, и мы все обсудим?

Словно не слыша ее, Виктория приложила руку к виску – у нее кружилась голова.

– Но, если он не оставил деньги тебе…

– Я ничего об этом не знаю.

Мэдди снова наклонилась, подняла с земли коричневую сумку и принялась в ней что-то искать. Виктория молча наблюдала. Наконец Мэдди достала коричневый кошелек, открыла его и с триумфальным видом протянула что-то Виктории.

– Вот, смотри!

Та вздрогнула, опасаясь подвоха.

– Возьми! – настаивала Мэдди, протягивая ей лист бумаги.

Виктория неохотно послушалась. Опустив голову, она увидела, что это был чек на несколько тысяч фунтов, выписанный для начальной школы «Уэлбек герлз». Справа внизу стояла подпись, сделанная черной ручкой. Ошибиться было невозможно – она узнала уверенный артистический почерк Лео.

У Виктории снова закружилась голова. Казалось, она держит в руках очень интимную вещь, принадлежавшую другим людям. Неоспоримое доказательство отношений Мэдди и Лео, хотя разве она в нем нуждалась? Виктория отбросила чек в сторону, словно он обжег ей руку, и смотрела, как он падает на землю.

Мэдди подняла чек, порвала его на мелкие кусочки и выбросила в канаву.

– У меня было много таких чеков за эти годы, и я порвала их все до единого. Лео часто говорил, что хочет оплачивать обучение Фиби, ведь она и его дочь тоже, но это всегда раздражало меня. Каждый раз я заявляла, что не хочу от него денег и не нуждаюсь в них. Я была с ним не ради денег и сама приняла решение отправить дочь в частную школу. Однако Лео продолжал присылать чеки, а я рвала их. Это превратилось у нас в дурацкий ритуал. А этот я сохранила лишь потому, что он был последним, и не собиралась обналичивать его.