Эмма Берсталл - Мои дорогие девочки

– Не знаю.

Кэт выпрямилась:

– У меня есть идея. Почему бы нам не сесть всем вместе и не поговорить? Надеюсь, мое присутствие поможет. Я могу стать своего рода посредником. Конечно, у меня нет опыта. Но мы ведь взрослые люди, – продолжала она, – и следует признать, как ты сама сказала, что мы все связаны вместе, нравится нам это или нет.

Виктория вздрогнула:

– Я не смогу снова встретиться с этой женщиной лицом к лицу. Я ее ненавижу!

Кэт сделала глоток вина и кивнула:

– Понимаю. Но хотя бы подумай об этом.

Позднее, уже в постели, Виктория снова размышляла о Ральфе: что он делает, скучает ли по ней и вспоминает ли ее вообще. Удивительно, как сильно ей хотелось ударить его в тот вечер в холле. Однако разговор с Кэт смягчил ее ярость. Она вспомнила Лео, и ее охватила злость. Он несет ответственность за все случившееся и за то, что они с сыном отдалились друг от друга! Лео предал сначала Гэннонов, а потом и ее, Викторию. И последствия его действий, похоже, будут бесконечными, как диск с музыкой, который начинает играть снова и снова. Виктория подумала о Кэт, и волна тепла разлилась по ее телу. Если в этой ужасной истории есть позитив, он в том, насколько хорошим человеком оказалась эта странного вида девушка.

Она снова вернулась мыслями к Лео и решила, что он по-прежнему уже из могилы дирижирует ее жизнью, контролируя действия и мысли. Мешает ей двигаться дальше. Виктория сжала кулаки и часто задышала. Она поняла, что устала от чужих манипуляций. Ведь влияние Лео как злокачественная опухоль постепенно распространяется на всю ее семью. И ей захотелось освободиться.

Вторник, 6 июля

Ральф прекратил попытки связаться с матерью. Оставил ей множество сообщений на телефоне, но она так и не ответила. Пробовать снова бессмысленно. Жаль, что он не может делать вид, будто ему безразлично! Она лгала ему все эти годы, обращалась с ним, как с ребенком, притворялась, что все в порядке, и заставляла смотреть на мир ее глазами. Виктория во многом заблуждалась. Но все же… Ральф знал, что она любит его. И, несмотря ни на что, тоже любил ее, ведь она была его матерью.

Ральф на цыпочках вошел в комнату Мэдди. Она крепко спала. Красивая женщина, которая ему нравилась. Как фрилансер Мэдди теперь много работала, и ее новый бизнес шел в гору, но Ральф все равно переживал и никак не мог разобраться, что именно его беспокоит.

Дело не в том, как Мэдди обращалась с ним. Ведь она пустила его в дом и помогала с подготовкой к экзаменам. И все же что-то изменилось. Мэдди словно отдалилась от него. Когда он говорил с Мэдди, по ее глазам становилось ясно: мыслями она очень далеко.

Ральф закусил губу. Видимо, Мэдди просто все надоело, и теперь, когда экзамены сданы, она хочет избавиться от него. Он прямо спросил ее об этом, когда она собиралась ложиться спать, но она все отрицала.

– Не говори глупости, Ральф, – сказала она. – Ты это выдумал.

Но он знал, что это не так. И чувствовал, что дело не в усталости. А как она ухватилась за его идею поехать в путешествие по Европе! А это ведь была проверка. Конечно, ему хотелось присоединиться к друзьям, но он знал, что это невозможно. Не сейчас, когда происходит столько событий. Ральф надеялся, что Мэдди будет умолять его остаться и скажет, что станет сильно скучать. Но она обрадовалась шансу избавиться от него, и это, как и невозможность поговорить с матерью, окончательно вывело его из себя. Хотел бы он знать, где сейчас Виктория, и о чем она думает? И где Саломея? Ральф скучал по сестре.

Пока Ральф жил дома, ненависть к матери была настолько отчетливой и сильной, что стала основой его существования. Осознание того, что он делает ей больно, наполняло жизнь смыслом и приносило удовлетворение. Но сейчас, когда Виктории не было рядом, пустота в сердце становилась все больше, и Ральф чувствовал себя виноватым. Он вспоминал их редкие разговоры о детстве Виктории и о том, как несчастливы в браке были ее родители. Возможно, мать не рассказывала ему многого, чтобы не травмировать. Наверняка у нее имелись веские причины, чтобы связать жизнь с его отцом, великим дирижером. Но она была бы более счастливой с каким-нибудь добрым и надежным человеком: банкиром, например, или еще с кем-нибудь. Может, просто не знала, какими бывают нормальные отношения, потому что не видела их в родительской семье?

А Мэдди в жизни Ральфа долго оставалась тенью. Она была женщиной, с которой встречался отец, но про нее никогда не говорили, делая вид, будто все в порядке. Он сжал кулаки. Какой смысл сейчас думать об этом?