Эмма Берсталл - Мои дорогие девочки

Как обычно, ее притягивал к себе отдел детской литературы – любимое место в магазине, напоминающее о Лео. Казалось бы, после его смерти она должна здесь грустить, но нет. Кэт нравилось думать, что какая-то частица ее любимого осталась между этими стеллажами навечно, как негативное изображение на кинопленке.

Джарвис продолжал говорить по телефону и жестом показал Кэт, что скоро заканчивает. В магазине было очень холодно – Рэйчел всегда экономила на отоплении. Кэт дрожала от холода, думая, что дополнительный джемпер ей сейчас не помешал бы.

Хозяином магазина был уже немолодой мужчина, который раньше жил в квартире этажом выше вместе с матерью. После ее смерти он переехал и редко заходил к ним. Дела шли не очень хорошо, и Рэйчел, опасаясь, что они останутся без работы, считала необходимым урезать расходы и, похоже, слишком увлеклась этим. Иногда у Кэт так замерзали руки, что она не могла открыть кассу.

Джарвис закончил разговор и поднял вверх большие пальцы.

– Угадай, что случилось? Меня пригласили на прослушивание! – Он улыбался, его глаза сияли.

Джарвис приехал из ирландского поселка Донегол. Он был актером и сейчас сидел без работы. Несмотря на частые прослушивания, ему никак не удавалось получить роль.

– Когда? – поинтересовалась Кэт.

– На следующей неделе.

– Какая роль?

– Наполеон в ремейке старого фильма о битве при Ватерлоо. Прекрасная возможность!

Кэт не смогла сдержать улыбку:

– Но Наполеон был очень маленького роста! Все об этом знают! А в тебе шесть футов!

Он недовольно поежился.

– Ты не думаешь, что они ищут актера… гм, чуть меньшего роста? – Джарвис пожал плечами. – Если все остальные высокие, то не будет заметно. Кроме того, я же актер. И могу казаться маленьким!

Он согнул длинные ноги, наклонился вперед и маленькими шажками прошелся по залу.

– В костюме и в гриме никто даже не догадается, что я высокий!

Кэт рассмеялась:

– Никогда не слышала, чтобы Наполеона играл актер ростом шесть футов и с ирландским акцентом.

Джарвис выпрямился и почесал в затылке. Его густые темные волосы были очень неудачно подстрижены «под горшок».

– Нет ничего плохого в том, чтобы попробовать.

Кэт стало неудобно за свои слова.

– Конечно, нет. Я могу проверить текст, если хочешь.

– Правда? – Его лицо просветлело. – Ты моя дорогая!

«Моя дорогая» – так называл ее Лео. Кэт помрачнела.

– Хочешь поговорить? – осторожно поинтересовался Джарвис, заметив перемену в ее настроении.

Она покачала головой.

– Может, сходим куда-нибудь сегодня вечером? Я сделаю все, чтобы тебе было весело. Смотри, куриные лапки! – Он присел и забавно прошелся, вывернув колени внутрь.

Обычно Кэт смеялась, глядя на его худые ноги, но сейчас отвернулась, почувствовав, что вот-вот расплачется.

– Не сегодня, Джарвис.

Виктория отвезла Саломею в школу и, вернувшись домой, задернула шторы и снова легла в кровать. Она отменила все свои встречи с клиентами. Возможно, на следующей неделе у нее появятся силы для одной-двух консультаций. Разговор с Кэт вывел ее из состояния равновесия, но Виктория по-прежнему чувствовала желание как-то помочь девушке. Похоже, она считает это своим долгом. Долгом полноправной во всем, кроме имени, супруги Лео. И еще кое-что – ей было очень жаль Кэт. В разговоре та держалась напряженно и была готова обороняться. Неудивительно, а вот ее вопрос о том, как дела у нее и у детей, тронул Викторию. Если Кэт не позвонит в ближайшее время, нужно будет связаться с ней.

Виктория задремала и, открыв глаза, обнаружила, что уже почти два часа дня. Соблазн перевернуться на другой бок и снова уснуть, пока не настанет время забирать дочь из школы, был велик, но ее беспокоила одна мысль. Виктория знала, что не успокоится, пока не проверит кое-что.

Выбравшись из постели, она надела халат и свои большие розовые тапочки. Через закрытую дверь Виктория слышала, что в комнате Ральфа, расположенной с другой стороны дома, звучит музыка. Значит, он не пошел в школу. Виктория нахмурилась, понимая, что сын поступает неправильно, – через несколько месяцев у него выпускные экзамены. Очень важно, чтобы он быстрее вернулся к нормальной жизни, насколько это вообще возможно в их ситуации. Виктория надеялась, что учителя проявят понимание, ведь похороны его отца были только вчера. У нее не было сил, чтобы спорить с сыном. Любая ее попытка поговорить с ним в эти дни заканчивалась ссорой.

Виктория медленно прошла по коридору верхнего этажа к большой комнате в задней части дома и распахнула дверь. Внутри у нее все перевернулось, и она остановилась, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. В этой комнате до сих пор ощущался запах Лео – характерный цитрусовый аромат, в котором смешивался запах лосьона после бритья и его кожи. В этой комнате находился кабинет Лео, его личное пространство, и никому другому не разрешалось сюда заходить. Дети ныли, что это несправедливо, ведь у них крошечные спальни, а отец редко бывает дома, но он игнорировал эти разговоры. Виктория впервые оказалась здесь с момента смерти Лео.