Святослав Рыбас - Варианты Морозова

— Это мне снится? — спросил Морозов.

Вера кивнула на дом. В его помещении стоял Чудновский, одетый в черный концертный пиджак. В его согнутых руках над белыми манжетами сияла труба. Увидев Морозова, он заиграл: «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» Протяжный, сдержанный плач разлился по дому.

Из отверстия в полу, где стоял прозрачный круг воды и скользили рыбы и рачки, вынырнула мокрая голова Павловича в маске и загубнике.

— Сыграй что-нибудь веселое, — попросил он, выдернув изо рта загубник.

— У меня сломалась полуось, — пожаловался Морозов.

— Вот видишь! — воскликнул Павлович. — Надо тебя развеселить. Французы давали своим акванавтам сухое вино, а у нас всегда был сухой закон.

— Что играть? — спросил Чудновский. — Раньше Костя любил рискованные варианты, например королевский гамбит или атаку Маршалла за черных…

30 июля. Прошло несколько месяцев с того мартовского вечера, когда мы задумали погрузить в Черное море подводный дом и жить в нем. У нас не было ни подводного дома, ни гидрокостюмов, ни лодок. Мы крайние индивидуалисты и дилетанты. Среди членов клуба есть инженеры, техники, врачи, летчики, шахтеры, студенты, но нет ни одного профессионального водолаза.

С марта до июня каждому из нас по многу раз приходилось менять специальность. Сегодня мы чертим детали подводного дома, завтра свариваем эти детали из обрезков металла, послезавтра превращаемся в портных — кроим и склеиваем водолазные костюмы. Затем ремонтируем списанные лодки и моторы. Все это длится много дней, точнее — вечеров. А днем мы заняты на работе.

Сейчас месяцы вечерних работ, поисков оборудования, нужных специалистов, погрузка — это уже позади. По железной дороге ушли в Евпаторию два вагона с нашим оборудованием: дом, лодки, компрессоры, электростанция, кабели и шланги, медицинское оборудование. Мы вылетели самолетом. У каждого по 20–30 килограммов груза.

3.30 утра. Мы на Тарханкуте, недалеко от села Меловое, в восьмидесяти километрах от Евпатории. Нас встречают шестеро ребят, сопровождавших вагоны. Оборудование доставлено ими сюда за один день.

1 августа. Тарханкут все больше привлекает нас. Степь, камни, колючки, ни деревца вокруг. Но узнайте его поближе, и он вас очарует своими гротами и пещерами, скалами, морем, свободой и простором.

На холме у бухты с пологим песчаным берегом натянут белый купол парашюта. Вокруг палатки. Колодец, который, наверное, помнит крымских ханов. Тень от парашюта — единственная на всем побережье.

Белый дом из железа с красной надписью «Ихтиандр» стоит на траве. Пахнет полынью и овечьим пометом.

Я почти счастлив. Конечно, эксперимент пройдет блестяще, и мы заткнем за пояс Кусто с его программой «Преконтинент». Мне тревожно, но это хорошая спортивная тревога перед стартом. Иными словами, небольшой мандраж.

Вспоминаю Веру, отца, деда.

Я любил Веру, она любила меня. Почему же у нас ничего не вышло? Этот вопрос всегда приходит на ум, когда я вспоминаю ее. Иногда она снится мне, и, еще не проснувшись, я испытываю тяжесть непоправимого горя, подобного смерти. А утром, пока не отвлекся работой, испытываю тоску. Видит ли Вера меня во сне? Не знаю. Скорее всего, нет, — хотя это лишь предположение… Если она замужем, пусть она будет счастлива.

По-видимому, я жестокий человек. Как я могу искренне желать ей счастья, если одновременно надеюсь, что успех «Ихтиандра» заставит ее вспомнить обо мне? Ведь вспомнив, Вера возродит на миг и любовь и испытает горечь потери, какую испытываю я.

Но пусть она будет счастлива. Для меня на свете живут две Веры, одна — со мной, другая — без меня. Это мистическое объяснение, может быть, самое правдивое.

2 августа. Открытие лагеря. Бидоны с сухим вином. Почти пятьдесят человек поют песни.

4 августа. Найдено место для дома. Глубина двенадцать метров. Рядом удобная бухта для лодок и озеро, соединенное с морем подводным гротом.

Перенесли дом на берег. Начались работы с балластом: бетонные параллелепипеды на полторы тонны весом укладываются в кассеты, по три блока в кассете. Сухопутная команда закатывает их в море и передает подводной группе.

7 августа. Спущены на воду дом и десятивесельная шлюпка. Я едва не сломал ногу. При спуске лодки ударило бревном-катком. Тяжелую лодку едва волокли, но я заорал, и ее мгновенно подняли.

10 августа. Работаем шестой день. В бухте плавает наш дом. Он наполовину затоплен первой кассетой блоков. Вокруг него стая подводников в разноцветных гидрокостюмах. Мы заводим тросы, подтягиваем их ко дну лодки и затем манипулируем ими. Все это идет медленно и тяжело. Ловлю себя на мысли, что в шахте легче.