Ирина Муравьева - Вечеринка (сборник)

Я сжалась.

– Нет, раньше.

– Ах, раньше? – сказал он. – Тогда собирайся. Не то будут пробки, застрянем надолго…

Я не шевельнулась.

– Давай, детка, в душ!

– Сейчас. – Я внезапно охрипла. – Сейчас.

– А то будут пробки, и ты опоздаешь.

Минут через десять мы сели в машину. Он вяло погладил меня по колену.

– Ты хоть погуляй тут немного, в столице… Есть пара местечек, вполне неплохих…

Но я стала камнем, а камни молчат.

– Да ладно тебе! – усмехнулся он грустно. – Обиделась, вижу. Такие дела. Я завтра тебе позвоню вечерком. Захочешь – увидимся. А не захочешь…

– Тогда что?

– Тогда не увидимся, детка.

Он затормозил перед самой гостиницей. Мы поцеловались губами, холодными, как два лягушонка. И тут от сказал:

– Ты знаешь, а я ведь тебя не боюсь.

Я не поняла:

– А кого ты боишься?

– Всех, кроме тебя, – сказал он. – Почти всех. Придут и прихлопнут. Накроют простынкой… Вот мне говорят: «Ты б охрану завел». А я не хочу. Почему не хочу? А кто его знает? Безмозглый, наверное, – он стиснул мне руку. – Ну, ладно, до завтра.

И сразу отъехал.

В гостинице двое высоких кавказцев с густыми усами вошли со мной в лифт. Попробовали познакомиться.

– Пахнешь! – сказал мне один из кавказцев. – Так пахнешь! Стоял бы и нюхал! Вся женщиной пахнешь!

Кровать в моем номере не застелили. Я сразу легла. Не дай Бог Резинкин придет без звонка! Но он позвонил.

– Толя, я заболела.

– А чем? – испугался Резинкин.

– Не знаю. Наверное, съела какую-то гадость. Живот дико крутит.

– Ну, вот… – Он совсем растерялся. – Анюта… Давай отвезу тебя к доктору, хочешь?

– Какой еще доктор? Попью чаю с медом, к утру все пройдет.

– Мне приехать к тебе? Ну, так, посидеть. Хочешь, яблок куплю? Они, говорят, хорошо помогают…

– Смотреть не могу на еду. Каких яблок!

– Так я позвоню тебе утром, идет?

– Но только не рано, а то я не высплюсь.

– Все. Договорились, – сказал мне Резинкин.

Я быстро разделась, нырнула в постель. Закрыла глаза. И опять, и опять… Все заново! Заново! Вот он срывает с меня это платье, и Машина кофта трещит, высекая лиловые искры. Вот он раздвигает мне ноги и входит. Вот мне прямо в глаз капнул пот с его лба. Вот руки его, вот горячие плечи… Везде его руки: внутри всей меня, они и сейчас там. Зачем он ударил меня по лицу? Не больно, не стыдно. «Сама попросила, моя золотая! Тебе ведь понравилось!» Да, это так. Пусть делает все, что он хочет, пусть бьет. Я дня без него не могу, ни денечка. Я встала, раздернула шторы. Шел дождь, и город блестел. Расцветающий город. Весь шумный, огромный и пахнет травой. Дыханье ее прорастает сквозь влагу. Мне нужно скорее уехать отсюда, как можно скорее, иначе умру.

Потом я заснула, и женщина с пухлым, недобрым лицом протянула ладонь.

– Где ягоды? – Я говорю.

– Нету ягод. Прошло твое время, моя золотая. В Москве сейчас пробки, нигде не проедешь.

Кто мог позвонить мне так рано? Не знаю. Ошибка, наверное. Бросили трубку. А может быть, мне это тоже приснилось?

Вдруг громкий стук в дверь.

– Гражданка Гладилина!

– Кто там?

– Милиция.

Я похолодела.

– Откройте! Милиция!

Надела халат и открыла. Милиция. Один – раздраженный, с лицом алкоголика, другой – добродушный, похож на Высоцкого.

– Оденьтесь, – сказал мне «Высоцкий», добавив: – Гражданка Гладилина. С нами пройдете.

– Куда?

– Этот вот человек знаком вам? Смотрите.

И он показал мне Руслана, который был сфотографирован в профиль и щурился.

– Он? Да, он знаком мне. Руслан Евстигнеев.

– Руслан Евстигнеев? – Они усмехнулись. – Ну, ладно, не важно. Оденьтесь, пожалуйста.

– Зачем? Еще ночь!

– Все узнаете скоро.

– Он умер? – спросила я вдруг.

– Да. Убили.

Наверное, я пошатнулась, и оба меня поддержали за локти.

– Звонок вам – последний в его телефоне. Он, видно, набрал вас, и тут его… это… Прикончили, в общем.

– Прикончили как?

– Укол ему сделали. Прямо сюда. – «Высоцкий» откинул широкую шею и пальцем коснулся артерии. – Просто! Мгновенная смерть.

И тут что-то странное произошло. Его я не видела, но ощущала: тепло продолжало сочиться оттуда, откуда он, может быть, видел меня. Он, значит, еще не ушел, еще здесь. И ждет меня, чтобы проститься. Он ждет! Я заторопилась.

Спустились на лифте. Внизу стало нечем дышать. Я ловила губами сырой, темный воздух, и воздух проталкивался через горло, как будто был комьями грубой земли.

– Внимания не привлекайте к себе, – сказал алкоголик.