Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

Трудности реальной жизни в обществе, а также разочарования персонажей, возникающие из-за невозможности обрести материальные блага и другие объекты желания, также можно назвать важными темами в произведениях писателей из Гуанси. В этом отношении обращает на себя внимание творчество двух авторов, переехавших в Гуанси из других мест. Так, в повести Цзинь Лу «Постель на двоих» девушка Лу Сяобин перебралась на работу в Пекин из маленького городка. По природе она порядочный человек, который столкнулся с жизненным кризисом и даже прокормить сам себя не способен. Она сблизилась с юношей Ван Чэнем, земляком, также приехавшим в Пекин на заработки. В нем девушку привлекают в первую очередь постоянные доходы. Однако накануне свадьбы она отказывает Ван Чэню в близости, чтобы напоследок побыть в одиночестве. Тем самым, идя на компромисс с реальностью, она пытается сохранить хотя бы каплю самоуважения. Другая девушка, Су Цзе, росла вместе с Ван Чэнем в городке Бочэн в одном дворе, где жили семьи шахтеров. Когда шанхайский бизнесмен Сунь Вэйцзин открыл перед ней перспективы сказочной жизни, она сразу же отдала ему свое сердце. Кто же знал, что после свадьбы супруг к ней охладеет, из-за чего она сорвется и решит отомстить? Оборотной стороной роскоши оказывается мелочность.

Повесть Тянь Эра «Новый год в одиночестве» исполнена дерзкой энергии, присущей низшим слоям общества, и при этом автор ярко описывает их безысходность и опустошенность. Произведение получило премию имени Лу Синя и построено на излюбленном сюжете Тянь Эра — полицейский против преступника. Первый из них — пожилой следователь, обладающий большим опытом, настолько зоркий, что мог найти иголку в стоге сена, он защищает справедливость. Второй — грабитель и убийца, живущий на дне общества. По иронии судьбы их жизни удивительным образом переплетаются из-за симпатии к глухонемой парикмахерше Сяо Юй, которая вызывает у них необъяснимые чувства. Жизнь жестоко обошлась с Сяо Юй, ее мечты растаяли как дым, но из-за инвалидности она обрела особую устойчивость: в кромешной тьме она всегда могла увидеть свет. Поэтому в этой наполненной насилием, предательством и борьбой истории читатель увидит протест и узнает о чувствах проигравшего, поймет, как он находит утешение и теплоту в окружающем мраке и холоде.

Великая душа России Ф. М. Достоевский писал о своем выдающемся предшественнике А. С. Пушкине: «Став вполне народным поэтом, Пушкин тотчас же, как только прикоснулся к силе народной, так уже и предчувствует великое грядущее назначение этой силы». Можно сказать, что и живущие далеко на юге Китая гуансийские прозаики, особенно самые талантливые из них, в своем творчестве ничуть не предаются пустым романтическим мечтаниям и бессмысленным стенаниям из-за личных переживаний. Каждая история, выходящая из-под их пера, описывает мысли и чувства китайского народа, особенно его низших слоев, показывает боль и страдания, отражает надежды и неудачи. Таким образом, меланхолия китайского юга превращается в источник и движущую силу жизни, зовет к борьбе и сопротивлению. Произведения писателей из Гуанси, как и шедевры Пушкина и Достоевского, насыщены национальным колоритом, но при этом обладают универсальностью, поднимающей их над местом и временем действия, воплощают судьбу и дух всего человечества.

Ван Лаобин и его глухой сын Ван Цзякуань пропалывали кукурузу на горном склоне. Стебли кукурузы вымахали выше человеческого роста, поэтому, наклоняясь и воюя с сорняками, они теряли друг друга из вида. Когда Ван Лаобин устраивал перекур, он мог лишь слышать, как работает Ван Цзякуань. По звонким и ритмичным ударам тяпки Ван Лаобин понимал, что сын вкалывает как надо.

Заполонившие всё и вся сорняки под натиском острой тяпки Ван Лаобина падали как подкошенные, мыши и другая живность только успевали разбегаться из своих нор на все четыре стороны. Вдруг Ван Лаобин заметил, что к нему ринулось нечто черное. Пока он сообразил, что разворошил осиное гнездо, его голову, лицо и шею уже облепили осы. От боли он повалился на землю, принялся кричать и кататься по кукурузному полю. Переместившись метров на двадцать, он увидел, что осиный рой по-прежнему кружится над его головой, осы преследовали его словно темная туча. Тогда Ван Лаобин принялся звать Ван Цзякуаня. Но тот был глухим, поэтому имени своего не услышал.