Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

— Линшаньские зимы — это причудливый мир снега и льда. Мир снега и льда? Как будто речь идет о Харбине [111] В китайском городе Харбине с 1999 года ежегодно проводится Международный фестиваль снежных и ледяных скульптур «Мир снега и льда». !

— Как знать, быть может, наш Линшань с падающим снегом превзошел Харбин. В Харбине есть заснеженные деревья, свисающие сосульки, но и на Линшани все это есть. А еще здесь есть прекрасные, закованные в лед изумрудные травы и листья, зеленые будто жадеит, красные как агат. А разве в Харбине такое есть? — Чунья продолжила: — У нас на Линшани никогда не бывает больших снежных хлопьев, выпадает лишь мелкая снежная крупа, которая не улетает с порывами ветра, а оседает на листьях и ветках и сразу же превращается в иней. Крутые обрывы, со свисающей стеной нефритовых сосулек, море заснеженных сочно-зеленых деревьев… Есть такие пейзажи в Харбине?

— Я ездил в Чанчунь, бывал я и в Харбине, но не буду с тобой пререкаться, мне все равно тебя не переспорить. Если бы не было скучно вести машину, я бы вообще это с тобой не обсуждал. Болтая о том о сем, мы незаметно перешли от осени к зиме. Однако же, боюсь, что в этом году не придется тебе провести зиму в горах.

— Если меня приколотят железными гвоздями, и то не смогут удержать. Ты только что сказал, что в Таньчэне больше шестидесяти лет не было снега. Неужели даже ни крупинки не пролетало? Как же пережить бесснежную зиму? Как может быть, что в Таньчэне нет снега? Ведь от нашей Линшани всего-то триста с небольшим ли.

— Линшань находится высоко над уровнем моря, температура здесь низкая, ниже, чем у подножия гор, на четыре-пять градусов. В Таньчэне же температура воздуха выше на три-четыре градуса по сравнению с предгорьем. В городе много людей, автомобилей, заводов, все они выделяют нагретые газы, а те, попав в воздух, поднимают температуру. Где же тут идти снегу…

— Ох! Зачем же ты тормозишь? Так меня напугал, — воскликнула Чунья.

— Увидела? Впереди как раз и есть светофор! Сейчас горит красный свет, поэтому нужно остановиться. — И затем, буркнув под нос, добавил: — Чертов красный свет, вечно включается, когда куда-нибудь торопишься.

— Ты зачем ругаешь сигнал светофора? За что же его ругать? К тому же куда ты спешишь? Разве нельзя ехать помедленнее? Куда торопиться?

Замолчав, Чунья больше не обращала внимания на Цю Шэна. Она выпрямила спину, а шею, наоборот, слегка втянула, наклонив голову вперед. Как раз в этот момент красный сигнал светофора, как лукавый ребенок, подмигнул ей своим глуповатым глазом. «Раз, два, три…» — считала Чунья про себя. Вдруг она, ойкнув, откинулась всем телом назад, — автомобиль тронулся с места. В смятении девушка пару раз осмотрела все вокруг, не зная, на чем остановиться. Пометавшись две-три секунды, взгляд ее упал на открывавшийся из правого окна вид. Возле пешеходного перехода загорелся зеленым другой светофор; гудки электрических и обычных велосипедов, клаксоны автомобилей, звуки шагов пешеходов сливались в одно сплошное ржание, похожее на своеобразную демонстрацию мощи или на боевой клич. Колеса автомобилей, крутясь подобно рыбам в воде, скользили перед глазами девушки, набирая скорость. В людской толпе, в потоке машин Чунья заметила двух человек в белых фуражках. Она поняла, что это были дорожные полицейские. Ее жадный взгляд скользил по их лицам по ходу движения автомобиля, выискивая подходящий ракурс; она знала, каким должен быть нужный угол обзора, она ждала его, и, как будто претворяя в жизнь прекрасную мечту, страстно предвкушала это мгновение.

И вот наконец их лица оказались прямо напротив нее. Но оба офицера, казалось, вовсе не увидели ее, и даже не заметили автомобиль, в котором находилась Чунья. Когда машина промелькнула рядом с полицейскими, Чунья разглядела только две пары белых перчаток, которые, следуя движениям рук, с легкостью трансформировались в четыре бабочки. Чунья все-таки повернула голову и снова подняла глаза: лица полицейских за окном автомобиля, промелькнув, пропали из вида, подобно двум хлопьям инея. Девушка тотчас же почувствовала головокружение и оперлась лбом на правую руку.

Перед ее глазами сплошь были люди, подобные густо растущим деревьям, ветви которых сплетались вместе, а листья накладывались друг на друга слоями, рассыпаясь в стороны, размываясь, как в тумане. Еще был ветер, он гудел надрывно, задыхаясь, будто птицы, летящие одна за другой, не различая направления, налетающие на скалы, бросающиеся вперед не щадя себя, разрывая на куски плоть и проливая кровь, расшибаясь в лепешку…